Posted 21 февраля 2006,, 21:00

Published 21 февраля 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 09:17

Updated 8 марта, 09:17

Хрущобы в тридевятом царстве

Хрущобы в тридевятом царстве

21 февраля 2006, 21:00
Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко показал первую в сезоне премьеру. Возвращаясь к полноценной жизни после двух пожаров и затянувшегося ремонта, театр открыл Малую сцену постановкой оперетты Дмитрия Шостаковича о новоселах, въезжающих в пятиэтажки в Черемушках.

Большая сцена театра должна открыться в следующем сезоне. До конца нынешнего зрителям предстоит привыкнуть к Малой сцене театра. Их ждут премьеры опер «Так поступают все» Моцарта и «Гамлет, принц Датский» Владимира Кобекина. Оборудование Малой сцены сделано по последнему слову театральной техники. Стулья для зрителей складываются как книжка: их можно запросто положить на пол и спуститься вниз со второго или третьего ряда, не дожидаясь, пока пройдут остальные зрители. Но оркестровой ямы на ней нет, поэтому оркестр оперетты «Москва. Черемушки» пришлось рассадить на заднем плане в узеньких блочных секциях и поставить дирижера спиной к исполнителям. Музыка Шостаковича звучит в экстравагантной, джазовой аранжировке Джерара МакБерни (после премьеры в 1958 году оперетта «Москва.Черемушки» быстро сошла со сцены, зато пользовалась огромной популярностью на Западе). История о том, как управдом Барабашкин не отдает ключи от квартир законным жильцам, собираясь передать их чиновнику Дребедневу, проходила за границей под маркой «русской экзотики».

В наши дни она выглядит не менее экзотично. Черемушки давно перестали быть окраиной столицы. И хотя квартирный вопрос не потерял для москвичей своей актуальности, его нельзя разрешить с помощью управдомов.

Особенно если он возникает в оперетте. Никто из отечественных режиссеров не знает, как ставить произведения этого жанра. Старые способы давно себя изжили, а новых до сих пор никто не придумал. Тем более что оперетт в наше время больше не сочиняют. Увлечешься чрезмерной реалистичностью – провалишь спектакль. Слишком условная постановка тоже успеха не принесет. Учитывая это, режиссер Ирина Лычагина выбрала третий путь, превратив оперетту в романтическую сказку из полузабытых советских времен. На заднике сцены красуется огромный портрет Хрущева (в финале к нему добавляется портрет Брежнева). Под колосниками парят два космонавта в красных скафандрах. Символы благополучия 60-х – старые холодильники, круглые стиральные машинки и массивный радиоприемник – выносят на сцену как музейные экспонаты. Пройдоха-управдом выглядит на редкость безобидно. Даже если он пытается строить козни, зрители сразу понимают: у него ничего не получится.

Спектакль проходит живо и бодро. Актеры стараются вовсю. Постановка задумывалась как экспериментальный проект с участием студентов РАТИ, поэтому у большинства исполнителей есть студент-дублер. Помня о молодежи, наступающей на пятки, актеры играют со студенческим энтузиазмом и блеском в глазах, отлично поют, танцуют не хуже профессионалов и выполняют лихие поддержки, как мастера фигурного катания. Оркестр под управлением Марии Максимчук с блеском преодолевает сложности партитуры. В хоре немало сияющих от радости молодых лиц.

Но веселость и оптимизм, царящие на сцене, порой расходятся с происходящими в спектакле событиями, и выглядят на редкость однообразно. Провалилась у кого-нибудь крыша – хорошо, управдом заставляет часами себя ждать – отлично. Квартиру отнимают – и того лучше. В старых классических опереттах герои часто грустят, впадают в отчаяние. В них есть немало моментов, когда зрители волнуются и переживают, не зная, что произойдет дальше. В «Москве. Черемушках» – сплошная тишь и благодать. Так и кажется, что кто-нибудь из жильцов выйдет на авансцену и радостно прочтет: «У Лукоморья дуб зеленый!» Только это уже совсем другая сказка.

"