По своему хотению

Сама Ольга Аросева считает, что роль ей удается лишь тогда, когда за ней стоит судьба и, по меньшей мере, яркий характер. А такие характеры ее сопровождали с детства. Например, папа (известный революционер, крупный советский дипломат) был артистичным человеком. В тесном кругу читал рассказы Зощенко и даже получил от Немировича-Данченко предложение сыграть во МХАТе Ленина, от чего с испугу отказался. Очень ценил книги, заставлял детей много читать, и, когда однажды Ольга Аросева положила раскрытую книгу буквами вниз, всегда добрый отец всерьез разозлился. «Человек думал над каждой строчкой, а ты протерла пол его мыслями», – кричал он, наказывая дочь. «Я похожа на него и цветом глаз, и характером, – вспоминала Ольга Александровна в беседе с корреспондентом «НИ». – Когда я его чем-то огорчала, он обращался ко мне, как к мальчишке: «Что ты сделал, подлец? Почему ты такой измазанный пришел?» Доктора признавали меня малокровной и прописали дополнительные сто граммов масла в день. Масляный кусочек отрезали мне на тарелку. Я при всех клала его на хлеб и уходила в свою комнату, а там тихонечко открывала окно и сбрасывала на наружный подоконник. Когда весной стали мыть окна и папа обнаружил целую горку масла, он схватил меня за шиворот, потащил к окну и кричал: «Хотят, чтобы не был малокровным! В стране – карточки! А он, мерзавец, мажет маслом подоконник!»

Не менее «острохарактерной» была мама, происходившая из польских дворян. Нрав ее проявлялся в том, что она боялась обидеть человека, особенно ниже себя по положению. К уборщице неизменно обращалась так: «Голубушка моя, вы не могли бы прийти к нам еще раз и вынести помойное ведро?» В 1937 году отец Аросевой был репрессирован, и снова – одно из ярких впечатлений того времени, о котором Ольга Аросева рассказала «НИ»: «Я помню свою школу в том же году: в коридорах стояли дети и плакали. Это означало, что их родителей ночью арестовали, а самих детей объявили детьми врагов народа. Моя старшая сестра Наташа к тому времени была уже комсомолкой. Как только папу забрали, ее заставили в школе публично отречься от отца, иначе выгнали бы из комсомола. Она плакала, но отреклась. А когда вернулась домой и обо всем рассказала, я кинулась на нее и избила. Однако Наташа не сопротивлялась».

Смелый характер и отличная память всегда отличали Ольгу Аросеву. Потому и «проблем с эпохой» никогда у нее не возникало: с юности знала, в какой стране и при каком режиме она живет. Но сквозь улыбку на сцене и невероятную органику появлялись эти точные интонации, когда в аросевских героинях из зарубежных пьес зрители видели прямой намек на советских чиновниц, жен бюрократов, подхалимок и прочих. Неожиданный эпизод был у актрисы и в спектакле «Горе от ума» Грибоедова. В сцене бала центральной фигурой становилась Хлестова-Аросева. Никакая она не старуха, а элегантная, кокетливая, полная жизни, с веселым вызовом обнародующая свой возраст: «Легко ли в шестьдесят пять лет тащиться мне к тебе, племянница?..» Сценические дамы Ольги Аросевой любят «изображать». Да так искусно порой – легко примешь за чистую монету. Вот у Надежды Антоновны Чебоксаровой (спектакль «Бешеные деньги» Островского) и голос сладкий, и жест широкий, и всяческая приязнь на лице написана. Очередное явление Кучумова – и Чебоксарова в избытке чувств, свернувшись почти пополам, приникала к нему. Уж такая радость! Почти родственная любовь и в то же время пиетет, поклонение, благодарность. Но лицо Аросевой-Чебоксаровой принимало при этом совершенно отчужденное выражение.

Сегодня любимая роль Ольги Аросевой – Памела Кронки из спектакля «Как пришить старушку», который 15 лет при полных аншлагах идет в Театре сатиры. На первый взгляд ее героиня – бабушка божий одуванчик. Памела Кронки изымает неведомо из какого резерва мощные жизненные силы. Она смеется совсем не старческим смехом, устремляя на мошенников наивный взор, легко и радостно танцует с Солом. И ясно, что у нее еще жизнь впереди. Она играет лирическую комедию-сказку, иронизируя над причудами старушки и радуясь неистребимости жизни, которую возможно продлить по своему хотению.

Вера ВАСИЛЬЕВА, актриса:
– Мы с Олей Аросевой всю жизнь работаем в одном театре. Мало того, были однокурсницами, поэтому я одна из немногих, кто помнит ее студенткой. Удивительно, насколько не властно время над ней. Всегда смелая, жизнелюбивая, с невероятным чувством юмора, с отличными анекдотами, любящая вкусно поесть – словом, такая же, как и сейчас. Вот она для меня – эталон жизненной энергии и праздничного ощущения жизни. Я себя такой не воспринимаю. Я тихая и совершенно другая. А Ольга Аросева – сильный и жизнелюбивый человек. Уже в студенческие годы было понятно, что она очень талантлива. Вокруг нее собирались компании, и главное впечатление тех лет: все они безудержно хохотали над какой-либо Олиной шуткой. Я же никогда не бывала центром внимания. Я всегда тихо сижу, тихо ухожу. Мы с Олей предельно разные. И, видимо поэтому всю жизнь дополняли друг друга. Мне нравится, что за годы она не утратила своего обаяния и сегодня выходит на сцену настолько органично, будто вышла из своей комнаты: «А, здрасте». Или: «Иди ты отсюда». В Театре сатиры у нее был очень трудный период, когда Валентин Николаевич Плучек ненавидел «Кабачок 13 стульев» и не давал Аросевой ролей. Но, наверное, благодаря своему гордому, свободолюбивому характеру она и период этот пережила, и в «Кабачке» неплохо себя чувствовала, и в общем не погибала. Я ни разу не видела ее грустной, и в день юбилея хочу пожелать, чтобы грусть никогда ее не посещала. Крепкого здоровья и новых ролей!
Записал Виктор БОРЗЕНКО