«Такая в любую форточку пролезет»

Одна из главных проблем кинофестиваля, собирающего фильмы бывших советских республик, – проблема отбора. По какому принципу формировать программу – по эстетическому или региональному? Если по первому, тут же возбудятся национальные амбиции и разгорятся обиды. «Почему взяли фильм из Оранжеландии и не взяли наш, который ничуть не хуже?!» – возмутятся представители Желтоландии. «Неужели среди двадцати картин, выпущенных в нашей Фиоландии, вы не смогли найти ни одной достойной вашего конкурса?!» – скажут фиоландцы. «Наш фильм завоевал главный приз на Берегу Слоновой Кости, а вы его даже вне конкурса не показали!» – воскликнут черноландцы. И разгорится небольшая межрегиональная война.

Не будет мира и в том случае, если отбирать по правилу «одна республика – один фильм» или по процентной норме. Тогда застонут главные фестивальные зрители, то есть киножурналисты, – по той простой причине, что просмотр большого количества скверных фильмов портит вкус и вреден для морального здоровья. Единственный выход из положения – привлекать на фестиваль как можно больше совместных картин. Если в конкурсе сойдутся российско-казахстанско-грузинско-литовская, украинско-молдавско-таджикско-эстонская, армяно-туркмено-кирзизско-латвийская и азербайджано-белорусско-узбекская ленты, то и обид будет куда меньше и может возникнуть Большой Усредненный Стиль, в наибольшей мере соответствующий культурным мирам, образовавшимся на постсоветском пространстве. К этому, похоже, и идет – копродукционных изделий в нынешней программе было немало.

Большое жюри фестиваля столкнулось со сложной проблемой – в игровом конкурсе не оказалось значительных произведений.

«Мелодия для шарманки» Киры Муратовой, стилизованная под рождественские открытки начала ХХ века с бедными замерзающими сиротками, – наиболее безупречная с формальной точки зрения, но не открывающая новых горизонтов картина: несчастные дети и равнодушный взрослый мир с галереей фирменных муратовских чудаков. «С черного хода» Станислава Митина – ретро о любви между учеником и учительницей, выполненное в архаичном позднесоветском стиле, причем с неточно расставленными этическими акцентами: как можно не замечать, что от подобных романов пахнет педофилией? «Граница» Арутюна Хачатряна – затянутый до полутора часов короткометражный сюжетик про корову, что ненароком перешла армяно-азербайджанскую пограничную линию и погибла при возвращении на родную землю.

«Песнь южных морей» Марата Сарулу замышлялась как комедия о сожительстве людей разных национальностей в одном казахстанском поселке, но, увы, комическое начало с заостренной бытовой лексикой перешло в тяжеловесную середину с ретроспекциями а-ля рюс и скатилось к невнятному концу. «Келин» Ермека Турсунова компрометирует себя тем, что упорно делает вид, будто незнаком с «Легендой о Нараяме». И так далее.

Предпочтительнее всех в конкурсном ряду выглядел, пожалуй, «Другой берег» Георгия Овашвили о путешествии мальчика из Грузии в отделенную от нее кордоном Абхазию, но ему не хватило выверенного финала.

Понятно, что на таком фоне особенно выигрышно смотрелись актуальные неигровые ленты – такие, как «Аритмия» Светланы Стрельниковой: о враче, который чувствует нереализованность в профессии и пытается найти параллельное занятие. «В ожидании Вано» Ольги Дарфи – своего рода видеодневник ее поездки из России в Грузию после российско-грузинской войны, характеризующий перемены в сознании двух наций. «Фрицы и блондинки» Арбо Таммиксаара – провокационный фильм о прибалтийских актерах, которые играли в советских фильмах нацистов. И, конечно, «Революция, которой не было» Алены Полуниной, где в прямом жестком свете показана нацболовская оппозиция, и в отраженном, но не менее жестком – российская власть. «Хорошо бабам снимать такие фильмы, – заметил, окинув худенькую Полунину ревнивым взором, массивный режиссер, – во-первых, с такой фигуркой она в любую форточку пролезет. А во-вторых, мужика с видеокамерой фиг бы куда пустили…»