Убить пахана

Как известно, несчастья семейства Корлеоне начались с того, что старый дон отказался участвовать в контрабанде наркотиков, сославшись на то, что его влиятельные друзья считают это «делом грязным» и откажут ему в поддержке. Но в действительности он сам считал, что наркобизнес не красит порядочного мафиози. Сетовал старик и на то, что «сегодня молодежь думает только о деньгах». Словом, печалился о размывании «понятий» криминального мира и только что не восклицал: «О времена! О нравы!»

Аналогичной скорби предавались матерые российские уголовники в «Антикиллере» Егора Кончаловского под натиском молодых отморозков, а до них – американские травяные наркодилеры, когда их стали вытеснять порошковые («Кокаин» Теда Демме), не вспоминая уже французских мастеров топорной работы, возмущенных и опечаленных изобретением доктора Гильотена, который лишил их человеческих контактов с ближними.

Печалится и «близкий враг» своей приемной дочери, матерый пахан в исполнении Сергея Грекова. «Вор должен воровать!» – вырывается из его мужественной груди не то крик, не то стон при виде южной мафиозной братии, соединившейся с оборотнями в погонах, чтобы организовать бесперебойное снабжение шмалью (наркотиками) лежащих к северу регионов России. Особенно огорчает его правильную воровскую душу собственный зять (Дмитрий Дюжев), муж его приемной дочери Полины (Евгения Трофимова), недавно работавший у будущего тестя кем-то вроде палача, а теперь ответственный за перегонку в центр трейлеров с белым порошком.

Режиссер, правда, считает, что к принципиальным соображениям героя примешивается личный мотив – нечто вроде ревности к бывшему помощнику, которого полюбила дочка. Однако он странным образом не разработан – в картине есть лишь слабый намек на то, что между крестным папой и воспитанной им приемной дочкой существовали отношения, подобные тем, что установились между героями известнейшего романа Набокова. Хотя аналогия между Полиной и Лолитой напрашивается, особенно если обратить внимание на неслучайную, но едва ли сознательно вброшенную деталь: матери обеих девушек были случайно сбиты машинами. Впрочем, есть аналогия поближе: помнится, что некий Билл себе на голову замочил жениха своей воспитанницы и любовницы по кличке Черная Мамба.

Короче говоря, все смешалось в доме Полины после того, как пропал контейнер с зельем, за доставку которого отвечал ее муж. Груз был украден другим членом группировки, чтобы подставить удачливого соперника и завладеть героиней. Мужа Полины вызвали на стрелку, он не сумел оправдаться, приемный же папа не заступился за нелюбимого зятя, и наша дочь якудзы, едва успев выйти замуж, овдовела. Дальше, понятное дело, начинается сюжет «месть вдовы», у Трюффо носивший название «Невеста была в черном». В нашем случае он усеян, как уже подсчитали, двенадцатью телами, включая близкого врага. К сожалению, автор фильма не доверил героине ни заказать, ни самостоятельно осуществить отцеубийство, а поручил это неизвестному киллеру.

Затрепанность описанной коллизии по идее должна настроить на иронический лад, но режиссер, ранее не почувствовавший комичности ламентаций насчет упадка воровских нравов, по-прежнему сохраняет серьезность. Из-за этого дюжина авторитетов и оборотней, причастных к своевременной кончине Полининого возлюбленного, отправляется на тот свет без изыска и драйва, который сопровождал акции отмщения у Трюффо, Тарантино и других затейников. Ни тебе страшных судорог после стаканчика вина, поднесенного нежной женской ручкой, ни замаскированной медвежьей ямы с кольями, ни горячей ванны под напряжением, ни похорон заживо.

Загвоздка еще и в том, что Полина, в отличие от Мамбы и Жюли Кольер, не вызывает жалости. Конечно, любовь зла, но если козлу, которого любит героиня, создатели фильма позволяют быть настолько равнодушным ко злу, чтобы на наших глазах пустить человеку пулю в лоб, на зрительское сочувствие ни им, ни ей рассчитывать не приходится. По крайней мере в массовом масштабе. Зато успех в сужающемся кругу моральных авторитетов, пожалуй, гарантирован.