Продюсер Владимир Синельников:

– Владимир Львович, говорят, вы не сразу согласились снимать историю про Фаберже…

– Когда меня начали завлекать этой идеей, я инстинктивно отстранялся. Потому что ювелирное искусство – вещь специфическая. Ну, сколько может нормальный человек любоваться той или иной драгоценностью, даже если это пасхальное яйцо Фаберже? Несколько минут, но не четыре серии. Поэтому я согласился снимать кино при условии, что в нем будет интересный и одновременно поучительный сюжет. Так мы пришли к мнению, что сценарий должен быть написан по законам художественного игрового кино.

– Сегодня к историческим темам обращаются многие режиссеры и, как вы знаете, не всегда успешно. Боролись ли вы за историческую точность?

– Я закончил Историко-архивный институт, поэтому предельно ответственно отношусь к историческим фактам. Но считаю, что легкий флер художественного взгляда не противоречит истине, а только помогает лучше раскрыть ее.

– В фильме вам удалось снять коллекцию королевы Елизаветы, которая нигде не выставлялась…

– Мне помогали замечательные консультанты: экс-директор музеев Московского Кремля Ирина Александровна Родимцева и главный специалист Алмазного фонда Ирина Федоровна Полынина, один из лучших в России специалистов по Фаберже. Они познакомили меня с английским экспертом по Фаберже, в том числе по королевской коллекции, господином Сноуменом. Мы увлекли Сноумена своей идеей, и он помог нам получить персональное разрешение королевы Елизаветы. И мы сняли в Букингемском дворце эту уникальную коллекцию, которую ни до нас, ни после никто не снимал. Так мы обрастали документальной фактурой. Затем я оказался в Нью-Йорке у владельца самой большой на тот момент коллекции яиц Фаберже господина Форбса, которая сегодня известна как коллекция Вексельберга.

– Но при этом вам удалось попасть и в сокровищницу короля Таиланда…

– Это было значительно сложнее. Когда мы делали сюжет в Нью-Йорке, я спросил господина Форбса: «Говорят, существует книга короля Таиланда о его коллекции Фаберже, которую никто не только не снимал, но и никогда не видел?». «Таких книг, – ответил он, – в Америке две, но теперь будет одна, потому что вторую я дарю вам». И подарил мне это бесценное издание. И мы узнали историю этой коллекции. Когда знаменитый король Таиланда Рама V в начале XX века приехал в Россию искать защиты от колонизаторской политики Франции, он влюбился в Россию, оставил сына в Пажеском корпусе и заказал у Фаберже 100 вещей. И самая главная из них – нефритовый Будда для личных покоев Рамы V. Будда до нынешнего дня переходит из поколения в поколение монаршей семьи. Мы захотели снять и этого Будду. Но Восток – дело тонкое. Понадобилась нота министра иностранных дел Советского Союза Шеварднадзе его коллеге министру иностранных дел Таиланда, тот написал министру двора таиландского короля, и, спустя несколько месяцев, я приехал в Таиланд. Но до конца не был уверен, что нам покажут коллекцию. Ситуацию спасло то, что я взял с собой в командировку фотографии, сделанные в Букингемском дворце. Их лично посмотрел король Таиланда.

– Фильм «Тени Фаберже» существует в двух версиях – телевизионной и кинематографической. Чем они отличаются?

– Киноверсия короче, чем те 4 серии по 44 минуты, которые зрители телеканала «Столица» увидят с 20 по 24 июля. Лично мне интереснее телеверсия, потому что в ней, может, и меньше кино, но больше размышлений, представленных галеристом и антикваром Александром Николаевичем Ивановым, которые очень важны для меня, да и не только для меня, я думаю. А киноверсия начинает свою отдельную биографию. Картина получила приз зрительских симпатий на первом Всероссийском фестивале режиссерского кино «Золотой Феникс», приглашена на фестиваль в Нью-Йорке о русском зарубежье, попала в лучшую русскую программу прошлого Московского международного кинофестиваля. В общем, картина только начинает жить.