«Кинематограф, три скамейки»

Собранная Люком Бонди программа фестиваля Wiener Festwochen убедительно показала, что театральный постмодернизм решительно сдает свои позиции. Спектакли, напоминающие сорочье гнездо из наворованных приемов, образов и метафор, вытесняются за границы цивилизованного мира. Европейские зрители решительно предпочли «оригиналы – спискам», а копиистов от режиссуры постепенно возвращают на свое законное место – ремесленников. В конце концов, в родственной области изобразительного искусства никто не считает копию с «Черного квадрата» более новаторской, чем копию с «Сикстинской мадонны», и только в Москве до сих пор копиистов Комеди Франсез или Малого театра числят замшелыми академиками и называют новаторами режиссеров, годами ворующих у Кастеллуччи и Марталлера, у Люпы и Някрошюса, у Лепажа и Кастрофа…

Можно любить или не любить режиссерский почерк Арианы Мнушкиной, но ее упрямая индивидуальность уникальна. И последняя премьера созданного ею Theatre du Soleil – «Крушение «Безумной надежды» (2010) , масштабный, многофигурный, наполненный юмором, лирикой, ностальгией и любовью к людям искусства спектакль,– стал одним из самых личных высказываний Арианы Мнушкиной, своего рода оммаж собственной семье и коллегам по театру.

Спектакль начинается как воскрешение воспоминаний девочки о деде – одном из первых режиссеров немого кино Жане Ла Палетте, который летом 1914 года начинает съемки фильма по роману Жюля Верна «Кораблекрушение «Джонатана», а заканчивает его, когда на улице гремит скандал из-за убийства социалиста Жана Жореса.

Съемки разворачиваются в трактире темнокожего мсье Феликса. Ручку камеры крутит сестра Жана – Габриэль (больше похожая на респектабельную миссис Хадсон, чем на суфражистку, она деловито карабкается по наскоро сооружаемым подмосткам, зависает на веревке между небом и землей, если этого требует мизансцена).

Дочь известного французского продюсера, Ариана Мнушкина, не понаслышке знает тайны кинопроизводства, а еще лучше осведомлена о тонкостях сосуществования труппы художников, об актерских темпераментах и требованиях ангажемента, о борьбе страстей, самолюбий, об эгоизме и самоотверженности. Вот актер с актрисой так увлеклись любовной сценой, что съемку пришлось прервать. Вот вошла актриса, связанная с режиссером давними взаимоотношениями. А вот режиссер пытается объяснить профнепригодному актеру его задачу в ключевой сцене. Закулисье тут увидено взглядом человека, сопричастного тайне, и показано с любовью, недоступной непосвященным.

Но главное в спектакле – сам творческий процесс съемок. Зрителям «Кораблекрушения…» дана редкая возможность воочию увидеть, как снималось немое кино. Раскрашенные задники с изображением океана, чьей установкой руководит русский член труппы Василий, то и дело перескакивающий на родной язык: «Потащили!!! Левее!!!», – сменяются разбросанными белыми матами, изображающими полярные льды. Заменяя ветер, ассистенты треплют полы актерских пальто. Бутафорские чайки летят мимо носа корабля. Вентилятор тут изображает ураган, а трепещущие полотна – штормовое море.

Прекрасные актеры труппы Theatre du Soleil тонко и точно изображают пионеров немого кино, умеющих закатывать глаза к небесам, картинно всплескивать руками, скрежетать зубами, наконец, эффектно умирать прямо на камеру.

В избыточном сюжете фильма перемешаны экстремальные приключения и грязные политические интриги, любовь до гроба и низкое злодейство, охота за бесценным кладом и поиски полезных ископаемых, потерянные родственники и борьба за идеалы гуманизма. Ближе к первому антракту ты окончательно понимаешь, что тебе всерьез хочется узнать, чем же кончатся поиски близких красного эрцгерцога Иоганна Сальватора, чей друг и родственник кронпринц Рудольф погиб в прологе фильма? И как обернется судьба крошечного острова возле Чили, присоединить который к Британским островам повелела лично королева Виктория?

В общем, ты кожей начинаешь понимать неистовую труппу, которая вопреки мизерному бюджету и политическим вихрям за окнами пытается все-таки доснять свою вожделенную «фильму», чьи последние кадры снимаются буквально на краю Первой мировой войны. Когда уже до нестерпимости ясно, что мир вот-вот рухнет. Что актеров ждет мобилизация, а режиссера – эмиграция. А что ждет фильм – неизвестно никому!

...Спустя без малого сто лет мир снова стоит на грани мировой войны. Неправдоподобно могущественные злодеи дерутся из-за природных богатств в землях далеких народов. Усатые убийцы караулят честных журналистов и либеральных политиков, никому не могут помочь дамы-миссионерки. Кризис мешает кинопроизводству. А выросшая маленькая девочка продолжает заниматься самым захватывающим, самым выматывающим и самым неотразимым делом на Земле – репетирует волшебные сказки и показывает их людям.