Режиссер Римас Туминас

– Римас Владимирович, в очередной раз мы живем в непростые времена. Нарастает политическое напряжение в отношениях с соседями, с Европой и США. Однако вы продолжаете свое турне с «Евгением Онегиным». На ваших планах сложившаяся ситуация как-то отражается?

– Нет, никак не отражается. В этом году мы, как и было запланировано, собираемся в США и Канаду, затем со спектаклем «Дядя Ваня» в Италию и опять же с «Евгением Онегиным» посетим Израиль. И так завершим сезон.

Ничего не меняется, я, наоборот, до последнего готов отстаивать свою позицию. Мы не должны враждовать друг с другом – надо встречаться, рассказывать, доказывать. Самое главное – это спектакли, талант актеров… Нам необходимо покорять публику и объяснять: мы не звери и не враги. Нужно поднять флаг мира и ехать.

– Мы знаем, что Товстоногов, Любимов, Вахтангов требовали от своих артистов читать свежие газеты. А как вы считаете, сегодня театр должен реагировать и как-то откликаться на то, что происходит за окном? Какие рекомендации вы даете своим артистам?

– Никаких рекомендаций я им не даю и давать не собираюсь. Я поясню свою позицию. Когда мне предложили возглавить театр, то мои коллеги (которые постарше меня) говорили, что для успешной работы мне обязательно нужно завоевать симпатию Ланового, Князева, Максаковой, Этуша, Борисовой. Мне говорили, что нужно в первую очередь поставить спектакли для них. Но я повел себя иначе: начал смотреть, что есть в глубине этой воды, что там в иле, на дне. Я подумал, что если жизнь повернет удачно, то я подойду к вершинам. Так и случилось.

Если я что-то и рекомендую актерам, то это интерес к науке, открытиям, каналу Discovery. Необходимо изучать мир, удивляться тому, какие чудеса происходят, жить этим. Интересоваться подводным миром и космосом, всматриваться в звезды. Если мы будем обращать большее внимание на науку, то тогда, наверное, мы научимся радоваться и восхищаться чудесами, понимать, какие процессы происходят в природе. Я считаю, что, только имея знания об этом, можно подняться на вершину искусств.

– Говорят, что театр для вас – это своего рода сад. Причем образ сохраняется у вас с детства, когда ваш отец сажал сады то в одном месте, то в другом, но из-за постоянных переездов полноценно заниматься садоводством он так и не смог…

– Да, это правда. Где бы я ни работал, даже за границей, я всегда говорю, что сажаю свой сад, устраиваю свой дом. Я всех предупреждаю о том, что приглашать меня опасно.

Ведь если я поставлю спектакль, то вас уберут с поста главного режиссера, будь то в Англии или в Германии. Шучу, конечно, хотя суть от этого не меняется – я приехал сажать сад.

Надо сажать во что бы то ни стало. Особенно сейчас, когда на улице весна, нужно сажать саженцы, заботиться о земле, планировать то, что будешь делать, успокаиваться и искать гармонию. Сад – это утешение, украшение, доброта. Театр – это дом доброты, дом отпущения.

Зрителям, как правило, очень нравятся те спектакли, в которых со сцены кричат, обвиняют их, бьют, ставят острые вопросы, жгут, требуют мира. Зритель выходит избитый, но если его спросить, то он скажет: «Да, хороший спектакль, мне понравился…» И уйдет.

А скрытый, нежный, гармоничный, может быть, даже сентиментальный спектакль, в котором много любви, оставляет другие чувства. Уходя, зритель скажет: «Ну, знаете, не очень… Хороший спектакль, но не очень». Затем пройдет месяц, и он вернется именно сюда, в этот дом, где его простили, а вот туда, где его били, он больше не пойдет. Театр совершает психологический переворот, театр – это дом доброты, которому трудно существовать, потому что добро сейчас гонимо. Его нужно вернуть, заключить в театры, закрыть там и сжиться с ним.

– Но есть и еще один залог успеха: зрители ходят «на звезд». А как сделать так, чтобы они не на имя ориентировались, а на произведение?

– Я с первого дня борюсь за это, доказываю, что нельзя ставить спектакль «на звезду». Зрители должны идти на спектакль в Театр Вахтангова и знать, что увидят те ценности, тот художественный образ и спектакль, в котором перед ними раскроется жизнь.

А еще не нужно реагировать на нынешний день. Ведь если ты реагируешь на него сегодня, то что ты будешь делать завтра, когда эти события пройдут? Ждать новых событий? Жить так от события к событию, провоцировать их, чтобы затем реагировать?

Нет. Я болел и буду болеть за человеческие трудности. Я там, где нищие люди, где плохо живется, я всегда с ними. И если я эту связь потеряю, то потеряю и профессию.

Нельзя реагировать на «внешние раздражители». Надо жить своим внутренним миром. Греческим поэтам в древности выкалывали глаза, чтобы они по слуху, по воздуху могли понять вечность, а не сиюминутность происходящего.

Так же и артисты должны ощущать свой мир. Я говорю им: не отвлекайтесь на громкие политические заявления – не поддавайтесь общему психозу. Мы ведь знаем из истории, какая у этого психоза природа. Например, американцы… Они кричат, они обращаются к иностранцам, говорят, что обязательно дадут по морде. Говорят долго – полгода или больше. Затем их начинают подбадривать, торопить, и, когда это наконец происходит, все аплодируют. У русских все иначе: они сначала ударят, а потом объясняют, почему и зачем. Так вот, нужно учиться тому, как дать по морде, чтобы мир без всяких слов понял нас, даже поддержал и соболезновал, понял, что мы были обижены и мы защищались. И без театра, без обращения к гуманитарным ценностям сделать этого, я уверен, никому не удастся.