Posted 20 апреля 2014,, 20:00

Published 20 апреля 2014,, 20:00

Modified 8 марта, 04:16

Updated 8 марта, 04:16

Габриэль Гарсиа Маркес

Габриэль Гарсиа Маркес

20 апреля 2014, 20:00
Сегодня будет похоронен один из самых великих писателей, которого судьба подарила человечеству. О нем уже сейчас написаны целые тома литературоведческих исследований и будет написано еще множество. Но все они вторичны по сравнению с тем, что писал и говорил он. Поэтому мы решили повторить фрагмент интервью писателя, ко

У этой беседы – своя необычная история. Она состоялась во время последнего визита Маркеса в Советский Союз летом 1987 года. Фантастически популярный в ту пору в нашей стране, да и во всем читающем мире, нобелевский лауреат прилетел по приглашению Московского международного кинофестиваля. Он поселился в гостинице «Россия» и попросил организаторов оградить его от репортеров, потому что не хотел давать никаких интервью.

В ту пору я работал в газете «Пионерская правда», которая была главным изданием для советских детей с немыслимым ныне ежедневным тиражом – 11 миллионов. Редакция не поручала мне встретиться с писателем, но я, являясь, как и многие в нашей стране, поклонником его творчества, решил, что такого шанса – услышать великого Габо – жизнь может больше и не предоставить. Приехав в «Россию», я разыскал его переводчицу и друга Марину Акопову и попросил передать писателю просьбу об интервью. Маркес отказал. Тогда я стал караулить его у дверей, молча провожать вниз к ресторану, затем, дождавшись, пока он позавтракает или пообедает, молча провожать к номеру на верхний этаж, где он жил. Так продолжалось три дня. Он уже меня запомнил, мы уже стали здороваться, а в лифте, поднимаясь или опускаясь, даже улыбались друг другу. Он о чем-то говорил своей очаровательной жене, и переводчица, улучив момент, шепнула мне, что Маркес иронизирует по поводу моей молчаливой настойчивости.

На исходе третьего дня, поднимаясь в лифте к себе на этаж, Маркес наконец спросил – о чем я хочу с ним говорить? И для какого издания? Услышав про детскую газету, удивился: «Но чем я могу быть интересен детям? Я не пишу сказок». «Мне хотелось бы поговорить с вами о любви», – ответил я писателю. «О любви? Замечательно! Это действительно самая важная тема и для взрослых, и для детей», – засмеялся Маркес и пригласил меня в холл.

– Однажды я написал, что человек становится старым в тот момент, когда он начинает быть похожим на своих родителей. Мне шестьдесят лет, и я со всем основанием могу сказать, что общество заметно меняется. Но человеческая суть значительно меньше подвержена переменам. Я глубоко уверен, что основой нашей жизни, единственным способом поиска взаимопонимания является любовь. Это великое, загадочное чувство, которое уже многие тысячелетия пытаются разгадать и объяснить светлейшие человеческие умы. Но оно не поддается разгадке, потому неповторимо и вечно, как сама жизнь.

Вы можете подумать что то, о чем я вам сейчас скажу, – неправда. Но тем не менее в нашей семье действительно было так – когда у нас с женой родились наши мальчики, мы не стали считать, что отныне в семье будет двое нас и двое наших детей. Нас сразу стало четверо. С определенными проблемами, интересами, которые обязательно были общими. И с любовью, которая была одна на всех.

Занимаясь в школе, дети слышали от своих сверстников о том, что называется проблемами между поколениями, но не совсем понимали, что это такое, потому что дома таких проблем не возникало. Мы с женой всегда старались избегать любой формы давления на своих детей, воздействовать на них своим авторитетом. Скорее наоборот – нормой взаимоотношений у нас в семье становилось уважительное, внимательное отношение к точке зрения, мнению, взглядам каждого из нас четверых.

Моей семье, и особенно жене, всегда было очень непросто со мной, потому что, когда я начинал работать и садился за очередной роман, для меня словно переставало существовать все. Я мог целыми месяцами не отрываться от рукописей, и тогда всеми нашими делами, всеми проблемами воспитания сыновей занималась моя самоотверженная жена. И я считаю, что это ее очень важный вклад в мою работу, в мои книги.

Мне всегда хотелось, чтобы сыновья, вне зависимости от избранной профессии, прежде всего были культурными людьми с душой, открытой для любви. Если считать мое стремление сегодня реализованным, то заслуга в этом не столько моя, сколько всей той прекрасной атмосферы, что царила в нашем доме.

Сейчас мы живем врозь, у сыновей свои семейные заботы, своя работа (старший стал кинооператором, а младший занимается графическим дизайном), но по-прежнему, когда мы после своих поездок, после долгих разлук собираемся все вместе под одной крышей, это для нашей семьи самая большая радость. И самый большой праздник нашей любви.

Беседа с писателем длилась около трех часов. Мы говорили о молодежи, о музыке, об экранизации его произведений, о переменах в обществе... Но, куда бы ни заводила нить этого непринужденного разговора, Маркес оставался таким же искренним и эмоционально откровенным. Было такое странное ощущение, словно мы знакомы многие годы. Наверное, потому, что я, перечитав до этого все его книги, просто слышал их продолжение и понимал его с полуслова. А он их просто продолжал...

Он говорил о женщине как о душе человеческого общества, магически непостижимой, прекрасной, олицетворяющей начало жизни, любви и счастья. Он говорил о том, что с детства, с юности пытается разгадать загадку любви, пытается постичь всю глубину ее радостей и болей, ее величия и трагизма...

«Я всю жизнь пишу одну бесконечную книгу об одиночестве и любви, но до сих пор не могу постичь ни того, ни другого», – сказал он, завершая нашу беседу.

Перед отлетом Маркеса из Москвы я снова приехал к нему в отель и привез его фотографии, которые успел снять и напечатать. Маркес оживился, позвал жену и попросил ее выбрать самый лучший снимок. Мерседес Барча, его муза, друг и любимая (когда он ее полюбил, ему было четырнадцать лет, а ей – девять), долго разглядывала черно-белые фото, затем выбрала один портрет и протянула мужу. Маркес достал авторучку, написал: «Валерию от друга», и расписался.

Этот снимок действительно лучший, потому что он выбран с любовью.

"