Народная артистка России Ольга Волкова

– Ольга Владимировна, вы 18 лет играли исключительно в антрепризах. Почему?

– Я даже как зритель сегодня в театр редко хожу. Когда-то Эфрос говорил: «Увидеть плохой спектакль – значит отравиться и почувствовать, что ты уже ничего не можешь делать». Мы такие видели спектакли, мы столько всего перепробовали! А сейчас театр застрял на 20 лет. Скучно и бездушно. Кроме того, мы третья древнейшая профессия после проституток и журналистов – поскольку во всем зависим от вкуса и выбора государственного театра. А в антрепризе я могу выбрать команду, пьесу и заранее знать, кто будет моим партнером. Мы работаем с Адой Роговцевой в спектакле «Париж спросонья» – и зал на 2200 мест встает после спектакля в Выборгском ДК. Или «Железный класс» Альдо Николаи, который мы играли с несовместимыми по школам Сергеем Юрским и Николаем Волковым, – потрясающий спектакль, который никто не додумался снять на пленку. И «Хануму» сегодня с таким азартом играют актеры и так заполняют энергией зал, что мне не стыдно. Кстати, увидев меня в «Хануме», моя любимая бывшая невестка Чулпан Хаматова вытащила меня снова на сцену стационарного театра – предложила меня режиссеру «Укрощения строптивой» Роману Феодори в Театре Наций. Роман придумал, что историю «Укрощения» будет ставить на плацу какой-то генерал. Тут же родилась концептуальная идея: его жена (которую играю я), работник культурного учреждения, пытается ему помочь сделать это согласно классическим эталонам. Но ее понятие чистоты академического жанра настолько преувеличено, что меня даже кто-то спросил: «Ты что, решила подколоть режиссера?» И близко нет! И все шекспировские персонажи, в ролях которых я выхожу в «Укрощении», сымпровизированы и «нарисованы» мной – режиссер принял с радостью.

– Вы не только роли себе выстраиваете, но и часто приходите на работу со своим реквизитом и в своих костюмах. Откуда все это берется?

– Я для собирания ничего не делаю, вещи зовут меня. Также и идиотские костюмы. В нашем огромном доме был магазинчик, типа сельпо. И я там увидела костюм с жабо, в котором я играю в «Укрощении строптивой». Или смотрю: на помойке лежит фибровый чемодан пятидесятых годов – обклеенный розочками-открытками. Нигде в кино, если придется сыграть пятидесятые годы, ты такой фибровый чемодан не найдешь. Подобрала, отмыла. Или вот есть вещь, которой 150 лет – кукла. Знаете песенку: «В магазине Кноппа выставлена попа. А? Что? Ничего! Желтые ботинки» Так вот, действительно был такой магазин Кноппа в Питере – музыкальных шкатулок. Фарфоровую куклу с заводным механизмом подарили на день рожденья моей бабушке – куклу вращаешь и звучит старинный вальс. Я с ней играла в фильме «Бедная Саша».

– У вас ведь есть еще одна коллекция – вы собираете лексические зарисовки и типажи на улицах…

– У Чуковского есть книга «От двух до пяти», а у меня от двух до восьмидесяти. Меня поэтому и начали снимать в кино – потому что я в мертвые эпизоды добавляла живую речь, которую можно услышать на улице. «Подбираю» на улице яркие, образные выражения. В том числе высказывания детей. Эту детскую копилку я добавила в новое издание автобиографической книги, вышедшее в прошлом году. Я, приехав в Москву, предложила сделать рубрику в газете «Объяснение в любви», чтобы представить портреты обыкновенных потрясающих людей, с которыми сталкиваешься! Есть, например, проводница, которую я не могу забыть и готова рассказывать о ней километрами. Или ищу того, кто бы сделал документальный фильм о человеке, которого я встретила в Греции. Он – Строганов, родился Жмеринке, куда семья была сослана, он бежал, теперь перегоняет катамараны из Америки в Грецию и готов рассказывать легенды о каждом уголке Греции. Я им «наесться» не могла! Это надо кому-то подарить! Уверена: рассказать о таком человеке – значит поднять настроение у людей.

– Было бы здорово, если бы вам дали вести передачу о хороших людях…

– Фиг с маслом! Позвали меня как-то на пробы ведущей для телепередачи. Я говорю: «Ребята, что вы хотите проверять? Справляюсь ли я с падежами? У меня написано несколько пьес и книга. Скажите тему!» «Нет, вы приезжайте, поговорите с редакторами». Приезжаю. Меня сажают в зал. Первый удар был, когда я спросила: «Почему вы не предупредили актрису, что вы ее поставите в кадр? Я в зимних сапогах!» «И что?» «То же, что экскурсовод ведет экскурсию по искусству эпохи Возрождения и обнаруживает, что забыл снять презерватив». Второй удар получила, когда объявили тему: нетрадиционная сексуальная ориентация. А мне эта тема близко знакома. Я знаю, как матери боятся признаться в этом отцу ребенка, потому что отец его убьет. Я говорю: «Я предлагаю матери сделать выбор: с кем она? Увезите ребенка на три дня из города и напишите мужу письмо – пусть выбирает, с кем будет он. Мать должна быть с ребенком. Каким бы он ни родился. А он таким часто рождается». Больше меня не звали. Им не понравилась ведущая, несогласная работать под диктовку микрофона в ухе.

– Вы воспитали немало учеников, давая уроки на дому. Почему не идете преподавать в вуз?

– Я страдаю без учеников, я переполнена, я знаю, как надо... Меня звали – из ВГИКа звонил мой любимый актер Алексей Баталов, умолял взять курс. Но, во-первых, из Гольяново, где я живу, ездить далеко. В метро я ездить не могу – пересадки, устаю, плохо выгляжу, стесняюсь. Но, главное, я принципиально не согласна с тем, как проходит кастинг в театральном институте, поэтому разработала свою систему вопросов-ответов, игру, в которой выявляется актерская природа. Мы сделали 10 представительских кассет с разными актерами, на которых при помощи системы тестов я максимально раскрывала актерские возможности, раскручивала артистов – чтобы режиссер мог их увидеть объемно, в разных планах. Оставила их в агентстве на Мосфильме – актеров стали приглашать в кино, но агентство не предложило мне продолжить этот опыт. Зачем проходить три тура, зачем учить три года? Сдавать миллион экзаменов, все эти «измы» – вместо того чтобы ходить в театры и заниматься актерским мастерством? Можно сделать факультатив по истории искусств – остальное человек прочитает сам по мере необходимости. Двухгодичные курсы вполне достаточны. Когда я готовила абитуриентов, то за время подготовки давала им полтора курса. Мне даже было интересно обмануть приемную комиссию – подсунуть им не очень талантливого, но хорошо подготовленного – пусть потом разбираются.

– Не пробовали открыть школу Волковых? Ведь в вашей семье многие могли бы преподавать актерское мастерство…

– Все упирается только в деньги. Семья, действительно, талантливая. Ваня работал в «Современнике», сейчас пишет музыку к спектаклю, который ставят в Александринке по Ружевичу. Его жена – Люся Волкова (бывшая Харитонова) – потрясающая актриса, но нигде не играет, только что родила мне внучку. Сестра Вани, Александра, дочь Николая Николаевича Волкова, играет в Ленкоме. И брат Вани, Дмитрий Волков, играл в Ленкоме, но почему-то ушел. Талантливый актер и тоже пишет музыку. И Ванины дети уже играют в театре. Хотелось бы и школу открыть, и курсы повышения квалификации, и была мечта поставить спектакль к моему юбилею, на афише которого были бы только Волковы – «Волчья стая».

– Благодаря своим бракам вы, наверное, единственный случай на земле – умудрились стать дважды Волковой. Какова роль совпадений в вашей жизни?

– Я еще единственная в России дважды народная артистка. Когда мне было года 52, в БДТ повесили поздравление, друзья поздравили, кто-то сказал, что думал, что я уже давно – народная. Потом пришло время оформлять пенсию. И я заинтересовалась: а где корочки? (Пребывала в иллюзии, что звание может повлиять на размер пенсии!) Прихожу в канцелярию, мне говорят: «А мы откуда знаем? Это в Москве знают». Звоню в Москву (Москва меня почему-то любит больше, чем Петербург). И через день – бабах! – объявление в газете: Присуждение звания народной артистки Ольге Волковой. А потом было смешное вручение в Смольном – там есть день, когда вручают всем – токарям, слесарям, докторам... Мне выделили двоих актеров в сопровождение, дали какой-то газик раздолбанный, купили три гвоздички. Охраняют уже не военные, а мальчики в черных костюмах, лестница расходится направо и налево, а в центре стоит стол с клеенкой, на котором жестяные жбаны с цветами – можно тут же купить. Толпа. Что-то мне это сильно напомнило. Самым нехорошим образом. Я спросила у кого-то: «Во сколько награждают артистку Волкову?» Мне ответили почему-то шепотом: «ВИП-зал, в 12 часов». Меня это в очередной раз напрягло. При входе в зал тетеньки проверяли документы: «Я, – говорю, – к Волковой, в 12 часов». Они тихонько: «Да-да, вам сюда. Тогда я спрашиваю: «Урну когда можно забрать?» Тетенька упала в обморок: «Не стыдно вам?» Так, а на что все это похоже, спрашивается?! Собчак мне вручал, поцеловал воздух возле моей руки, а рядом стоял Путин – он в те времена всегда стоял справа от Собчака.

– Вы – удачливый человек?

– Наверное. Хотя больше приношу удачу, чем получаю. У меня очень легкая рука. Говорят, что подарки надо отрывать от сердца – но это же больно! – никто так не делает. А я, когда чувствую, что у человека какие-то неполадки в жизни, про себя говорю: «Не отдам!», но уже «чешется», уже снимаю с себя серебро, которое очень люблю, и отдаю . И, тьфу-тьфу-тьфу, это приносит счастье. Однажды моя подруга рассталась с кем-то, очень горевала, хотя уже в возрасте, пост солидный занимала, я уезжала на гастроли, она жалуется: «Что ж мне так не везет?», а я «Надень колечко, поноси, вернусь – сниму с тебя». Приезжаю, а она: «Я до такой степени не просила! Я уже познакомилась с новым и забеременела».

– А что вас ввергает в грех уныния?

– Когда никому из близких не могу помочь. И когда нет работы. Когда мне муж говорит: «Уходи на пенсию!», я отвечаю: «Как ты меня не уважаешь!» Прочла смешную цитату: артист скорее сойдет с ума, чем со сцены. Актерская профессия – это переизбыточная энергетика. Ее некуда девать. Мой интеллигентный муж, когда я без работы, 15 минут не может меня выдержать. Потому что я говорю громче, чем надо, быстрее, чем надо, начинаю что-то переставлять, звонить по телефону – меня разрывает. Когда мы жили вместе с Чулпан, там была та же картина – билась посуда, надевает пальто – отрываются все пуговицы, ломается каблук. Я говорила: «Тебя нужно всего лишь довести до сцены!»

– В вас течет много разных кровей. Вы ощущаете на себе их влияние?

– Ощущаю! Я всегда была по природе своей интернационалистка. У меня по материнской линии чадолюбие развито – моя прабабка была акушеркой. Кроме того, несмотря на то, что рано овдовела и одна воспитывала двух сыновей, еще двоих усыновила. Она была норвежка из обрусевшей семьи, приехавшей в Россию в 1812 году. Не так давно мой двоюродный брат, который жил в Мурманске и работал на телевидении, разыскал семью Данельсенов, а я взяла и написала на плохом немецком истерическое письмо, типа deine Haus – unsere Haus. И вот я попадаю в Норвегию и вижу горы и фьорды – и во мне что-то застонало.

– Через месяц вы отмечаете неправдоподобный юбилей – поверить в ваш истинный возраст совершенно невозможно. Знаете секреты молодости?

– Я часто ощущаю себя как на ринге. Работы то нет, то есть – паузы бывают по полгода... Я ее выгрызаю. Я звоню, я не сижу на месте. Бывает, хожу по «Мосфильму», открываю двери, спрашиваю: «Кому нужна актриса?» – от отчаяния. Это ведь, помимо того что высокое искусство, еще и способ выжить: у меня большая семья, и все время кому-то нужна помощь. Поэтому я справляюсь с болезнями, я караулю их, не позволяю себе болеть. Однажды накануне гастролей свалилась с тяжелым гриппом. Приехал мой замечательный доктор, Валерий Викторович Титов (спасавший и меня, и мужа, и Чулпан, и многих моих друзей). Я просила его: «Скажите, что я не имею права ехать!» (предстояли перелеты Питер – Саратов – Махачкала) – не было сил встать. Он наколол меня лекарствами и сказал: «Встала и пошла! Иначе сдохнете дома! Я сделал все, чтобы вы встали и пошли!» И я справилась. Потому что велика сила сопротивления...

СПРАВКА «НИ»