Posted 20 марта 2013,, 20:00
Published 20 марта 2013,, 20:00
Modified 8 марта, 05:21
Updated 8 марта, 05:21
Хрупкая агитация
Речь идет не о выставке в классическом смысле, скорее о «допуске» посетителей в места хранения уникальных экспонатов. Обычно «жизнь» предметов, которым не довелось попасть в постоянную экспозицию, проходит в тиши музейных хранилищ, с редким «выездом» на профильные смотры. Некоторым изделиям уготована и вовсе участь «аутсайдеров»: их безусловная ценность не подвергается сомнению, но демонстрационных площадей для них, увы, не хватает. Отныне эта несправедливость будет устранена. По крайней мере, в данном конкретном фонде. Экспозиция будет меняющейся, «подвижной»: предметы, «отбывающие» на временные выставки, будут «освобождать» места для своих еще не выставленных собратьев.
Декоративные и утилитарные, уникальные и массовые изделия английской марки «Веджвуд», Севрской (Франция) и Майсенской (Германия) фарфоровых мануфактур, Императорского фарфорового завода и производств Гарднера, Попова, Кузнецова, советских заводов наглядно демонстрируют меняющиеся вкусы, технологии, сюжеты и даже приоритеты. Порою в творчестве одних и тех же «фарфоровых» мастеров.
Так, выпускник Строгановского училища живописец-монументалист и художник по фарфору Михаил Адамович представлен как тарелкой с видом Исаакиевского собора из серии «Виды старого Петербурга», так и яркими образцами агитационного фарфора. «В борьбе обретешь право свое. 25 октября 1917 год», – гласит надпись на кружке 1920 года. Ей «вторит» тарелка 1924 года с портретом Ленина: «Кто не работает, тот не ест». С творчеством начинавшей свою деятельность в качестве скульптора-керамиста Императорского фарфорового завода (в дальнейшем – Ленинградского фарфорового завода имени Ломоносова) Натальи Данько позволяют познакомиться сразу три десятка ее скульптурных работ. В их числе «Матрос со знаменем», «Партизан в походе» и «Гадалка».
Есть в экспозиции вещи исключительные не только благодаря своим создателям/производителям, но и благодаря владельцам. Миниатюрный кувшинчик и скульптура «Барашек» принадлежали «русской Сапфо» Анне Ахматовой, чернильница – «блокадной музе» Ольге Берггольц. Фаянсовый сервиз с кобальтовым рисунком «прибыл» из дома одного из лидеров русского авангарда 1920-х годов Михаила Матюшина. Две тарелки из матюшинского набора столовой посуды, если верить легенде, хранились в доме отдельно и выставлялись исключительно для щепетильного Владимира Маяковского…
Помимо экспонатов фонды хранят и почти детективные обстоятельства их атрибуции (установление имени автора, времени и места создания изделия). Так, выяснение обстоятельств, в связи с которыми была изготовлена кружка с изображением гусляра и надписью «1863-1888. XXV» (Рижский фарфоровый завод Кузнецова), первоначально привело к Эдуарду Направнику. Автор опер «Дубровский» и «Франческа да Римини» шумно отметил в 1888 году 25-летие творческой деятельности в стенах Мариинского театра, обильно отображенное в периодических изданиях того времени. Однако скромная строчка о юбилее Рижского певческого общества «Баян» в разделе «Хроника» одноименного журнала и протянутая от нее старшим научным сотрудником музея Светланой Смирновой «ниточка» к «Рижскому вестнику» позволили выяснить, что данные кружки (в количестве 200 экземпляров) предназначались для памятных подарков участникам «Баяна». Подобная щедрость объяснялась тем, что «фарфоровый король» и владелец «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий» Матвей Кузнецов являлся, выражаясь современным языком, спонсором рижских хористов и всячески их поддерживал.