Трое на веранде, не считая собаки

Альфонс Додэ в своих «Необычайных приключениях Тартарена из Тараскона» очень смешно описал, как нелепо смотрелось основательное альпинистское снаряжение его бессмертного героя (столь уместное где-нибудь на Монблане) на фоне обжитых и прирученных горок родного пейзажа, как мешали все крючья, кошки и веревки пассажирам поезда, на котором ехал Тартарен. И как они косились на всю дорогостоящую оснастку бессмертного фанфарона. Подобное же недоумение испытываешь, наблюдая всю великолепную режиссерскую оснастку Римаса Туминаса, использованную в постановке скромной, камерной и, прости Господи, ну, очень примитивной пьесы Жеральда Сиблейроса «Ветер шумит в тополях». Медитативные паузы, философская музыка Фаустаса Латенаса, неожиданные «выходы из образа» у актеров (которые то замирают статуями, то начинают изображать какие-то замысловатые действия), – весь постановочный арсенал, такой необходимый и прекрасно работающий в спектаклях по Шекспиру, Шиллеру или Чехову, – здесь кажется излишним и мешающим, как мешают альпинистские кошки при перемещении по железнодорожному вагону. И уж совсем лишними кажутся традиционные у Туминаса цитаты из его великого земляка – Эймунтаса Някрошюса. Пародийное размахивание тремя исполнителями палкой над головами первого ряда, – непонятная и неуместная отсылка к незабываемой сцене «разговора с морем» из «Отелло» Някрошюса, – лишний раз разрывает картонную основу пьесы из жизни «дома для престарелых».

Если непонятен выбор драматургического материала режиссером Римасом Туминасом, то выбор пьесы Сиблейроса художественным руководителем Вахтанговского театра Римасом Туминасом логичен и оправдан. Три бенефисные мужские роли – лакомый кусок для любого театра, не говоря уже о том, что именно пьесы, где любимые актеры с увлечением валяют дурака, пользуются испокон века стойкой зрительской любовью.

Полтора года назад пьесу «Ветер шумит в тополях» показал на сцене «Сатирикона» Константин Райкин. Трое премьеров театра: Денис Суханов, Григорий Сиятвинда, Максим Аверин с удовольствием нырнули в возрастные роли французских военных пенсионеров. Щедро воспользовавшись накладными париками, толщинками, бинтами, актеры «Сатирикона» обыгрывали все приметы разваливающейся старости …

Премьеры Вахтанговского театра – Владимир Вдовиченков (Густав), Максим Суханов (Фернан) и Владимир Симонов (Рене), – практически не прибегают к возрастному гриму, но акцентируют смешные психологические черточки своих чудаков. В пьесе Сиблейроса практически отсутствует развитие сюжета. Трое стариков, спрятавшись от окружающей жизни на пустой веранде дома для престарелых, болтают о последних новостях этой обители скорби, обсуждают своих родных и трудности с эрекцией (проклятый возраст!), а также свой планируемый поход на далекий холм, где растут тополя («я понимаю символ – ветер в тополях», – вздохнет Рене).

На перепалки героев с интересом смотрит каменная статуя собаки, ставшая самым запоминающимся элементом декорации Адомаса Яновскиса…

После «трудных» героев Шиллера, Шекспира, Чехова вахтанговские актеры ныряют в своих ушибленных «чудиков» с тем облегчением и удовольствием, с каким влезаешь в разношенные домашние тапочки после требовательной парадной обуви. Все трое играют с использованием проверенных приемов и штампов. Смешно сверкает глазами желчный нелюдим Густав (Владимир Вдовиченков). Владимир Симонов превращает Рене в своего рода утрированную карикатуру недавно сыгранного им чванливого профессора Серебрякова. Максим Суханов играет инвалида Фернана, мобилизуя беспроигрышный арсенал комических подмигиваний, пришепетывания, умильных улыбок, недоуменного моргания, неожиданных и нелепых жестов и в самую неподходящую минуту вырывающихся ударных фраз, вроде «а Мадлен – она бо-о-льш-а-а-я шлюха!».

Вахтанговские актеры не скрывают «картонной природы» своих персонажей, над которыми так легко и приятно смеяться и которым трудно сострадать (не можешь же ты плакать над героями комикса). Поэтому мелодраматический надрыв финала кажется взятым напрокат из какой-то совсем другой пьесы и совсем другой истории… Можно не сомневаться в кассовом успехе постановки Театра Вахтангова, и хочется надеяться, что в дальнейшем Римас Туминас возьмется за штурм уже настоящих драматургических вершин.