Кинорежиссер Анджей Вайда:

– В 2000 году вы уже удостаивались «Оскара» за творческие достижения в кинематографии. Что для вас нынешний конкурс?

– Тот факт, что «Катынь» номинирована на «Оскара», – это приятное и для меня, и для всего польского кинематографа событие. После стольких лет молчания польское кино возвращается на мировой экран. А поскольку мой фильм в известной степени исторический, важным является и то, что мир сможет познакомиться с трагическими страницами польской истории. Но и приятно, что мой скромный труд был замечен отборочной комиссией.

– Вашими конкурентами в Лос-Анджелесе будут два фильма российских кинорежиссеров...

– Я не видел этих фильмов Михалкова и Бодрова, поэтому ничего сказать о них не могу. Но, зная творчество этих российских киномастеров, не сомневаюсь, что сделаны эти фильмы сильно. Да и в номинации на «Оскар» слабых фильмов не бывает.

– На ваш взгляд, каковы шансы «Катыни» в этой конкуренции?

– Я трезво смотрю на вещи и думаю, что мои шансы на получение золотой статуэтки в этом году невелики. «Оскар» за вклад в мировой кинематограф у меня уже есть. Так что оценкой моих трудов я вполне доволен. Да и, признаться, не это является моей главной целью. Главное – то, что о польской истории узнают в мире.
Что касается шансов, то очень сложно предвидеть, как будет голосовать жюри. По каким критериям оно выбирает победителя, чем руководствуется – мне совершенно непонятно. Гораздо легче предсказать судьбу американских фильмов. В их оценке важное значение имеют мнения американских кинокритиков, общественное мнение, сколько эти фильмы собрали в прокате. Европейские фильмы всего этого лишены, и загадывать об их оскароносной судьбе – дело бесперспективное.

– Кого из актеров, снявшихся в «Катыни», вы выделили бы особенно? О работе кого из них можно без обиняков сказать «Верю!»?

– Особенно удачными, на мой взгляд, в фильме были актрисы. Это и Данута Стенка, и Магдалена Целецка, и Агнешка Глиньска. Именно им роли удались по-настоящему. Актеры-мужчины, как мне кажется, были менее убедительными. Но на это я обратил внимание позже, когда фильм уже был смонтирован.

– Но, может, так оно и должно быть? Ведь, насколько я понимаю, фильм «Катынь» даже не столько о расстрелянных польских офицерах, сколько об их женщинах – матерях, женах, сестрах. Через их судьбу показана вся эта трагедия...

– Безусловно. И это вытекает из моих личных ощущений. Я не видел страданий моего отца, который был расстрелян в Катыни, но видел страдания моей мамы. Поэтому мне легче было показать страдания женщин через тогдашние мироощущения моей мамы. Она не нашла фамилии отца в катыньском списке и всю жизнь ждала, надеялась, что вернется.

– Как вы оцениваете работу Сергея Гармаша, который сыграл в фильме капитана Красной Армии, спасшего жену польского офицера от НКВД?

– Очень глубокий актер и свою роль он сыграл блестяще. Я думаю, что в «Катыни» это лучшая мужская роль. И я просто не представляю сейчас этот фильм без него. Кстати, познакомился я с Сергеем Гармашем в «Современнике», куда три года назад приехал по приглашению ставить «Бесов». Уже тогда я обратил внимание на его проникновенную игру. И когда появился сценарий «Катыни» – это была книга рассказов, написанная Анджеем Мулярчиком по одноименной книге, – у меня не было сомнений, что Сергей должен у меня играть. Так счастливо сложилось, что он сразу согласился.

– В Берлине фильм вызвал ажиотажный интерес. Почему вы не заявили его в конкурсную программу этого фестиваля?

– Берлинский кинофестиваль был для «Катыни» своего рода полигоном, пристрелочной площадкой. Поначалу у меня вообще не было намерения показывать его в Берлине. Но польские фильмы, собственно, как и европейские вообще, могут быть замечены жюри «Оскара», только если они засветились на каком-либо крупном кинофестивале. В отличие от американских фильмов, участвующих в конкурсе за обладание «Оскаром», фильмы польские не имеют такой мощной финансовой поддержки, необходимой на их раскрутку. То есть в данном случае немаловажную роль сыграло отсутствие у нас денег на рекламу. И в этом смысле Берлинский фестиваль исполнил роль бесплатной рекламной площадки перед показом в Лос-Анджелесе.
В Польше «Катынь» посмотрели в прокате более трех миллионов зрителей. Но это Польша. А то, что фильм вызвал такую заинтересованность в Берлине, меня приятно удивило. На его просмотр, что вообще исключительный случай, пришла даже канцлер Ангела Меркель. Как подсчитали мои помощники, на пресс-конференциях, посвященных «Катыни», которых было более 25 (точную цифру я и не помню – сбился со счету), присутствовало в полтора раза больше журналистов, чем на иных.

– Когда планируется показать «Катынь» в России?

– Уже существует договоренность, что фильм будет показан в Москве 17–18 марта. Будет ли заинтересован российский кинопрокат в приобретении фильма – вопрос. Но польское телевидение TVP, владеющее на него правами, активно ведет переговоры на эту тему в России. Лично я очень бы хотел, чтобы российский зритель увидел этот фильм. Но сегодня все упирается в деньги: будет заинтересованность у российских кинопрокатчиков – с удовольствием будем с ними сотрудничать.
У вас совершенно потрясающий зритель. Такого восприятия, такого душевного сочувствия и переживания я не встречал нигде. Когда я приехал в Москву режиссировать спектакль «Бесы», водитель грузовика, принадлежащего водопроводной компании, узнал меня и, как мне показалось, с восторгом поприветствовал. Поблагодарил за фильмы, признался, что они очень ему нравятся, а еще сказал, что обязательно придет на мой спектакль. Я был поражен. Человек встает ни свет ни заря, тяжко работает целый день, в то же время выкраивает свободное время, чтобы посмотреть мои фильмы и хочет прийти на спектакль! На Западе посещение театров – вотчина преимущественно интеллектуалов. А тут простой рабочий человек. В этом смысле российского зрителя нельзя сравнить ни с кем, он просто уникален.

– Вы уже заявили, что «Катынью» ставите точку в военной тематике и больше не будете к ней возвращаться. Что будет дальше?

– Да, я считаю, что эта глава истории для меня уже закрыта. Сейчас уйма других, не менее насущных тем – общественной, социальной, нравственной, психологической тематики. Мне хотелось бы сделать фильм о том, как часть польского общества так и не смогла приспособиться к изменениям, произошедшим в стране после 1989 года, так и оставшись сознанием в той, социалистической Польше. Но, увы, уже нет тех сценаристов, чье мироощущение сродни моему, с которыми раньше работал. В ближайшее время я собираюсь поставить фильм по книге Ярослава Ивашкевича «Татарек». Раскрывать секрета не буду, скажу только, что это психологическая повесть о событиях, происходящих в 60-е годы прошлого столетия.

– Спасибо, что нашли время для интервью, и удачи вам в Лос-Анджелесе.

– Спасибо за пожелания, но думаю, что болеть вы все-таки будете или за Михалкова, или за Бодрова. Однако в любом случае спасибо за пожелания.

СПРАВКА

Режиссер Анджей ВАЙДА родился 6 марта 1926 года в городе Сувалки на северо-востоке Польши. Его отец – офицер польской армии – был убит НКВД в Катыни под Смоленском. Во время войны Анджей бросил гимназию, работал чертежником, грузчиком, учеником бондаря, кладовщиком. После войны учился живописи в Академии изобразительных искусств в Кракове. Поступил на режиссерский факультет Высшей киношколы в Лодзи. Учебу завершил в 1954 году, но к защите диплома его допустили только в 1960 году. К этому времени Вайда уже был всемирно известным режиссером. Его фильм «Канал» (1956) получил специальный приз Каннского кинофестиваля в 1957 году, а «Пепел и алмаз» (1958) с успехом прошел по всему миру. Значительное место в творчестве режиссера занимают экранизации литературной классики как польской, так и мировой – «Сибирская леди Макбет» (1961), «Пилат и другие» (1971), «Свадьба» (1972), «Бесы» (1988). Заметный общественно-политический резонанс, и не только в Польше, получили фильмы Вайды, снятые им в конце 1970 – начале 1980 годов: «Человек из мрамора» (1976), «Без наркоза» (1978), «Человек из железа» (1981), «Дантон» (1982). Всего в активе Вайды около полусотни картин, многие из которых вошли в золотой фонд мирового киноискусства. В 1978–1982 годах – председатель Союза кинематографистов Польши. С 1980 года Вайда является членом независимого профсоюза «Солидарность». В 1989–1991 годах – сенатор польского сейма. С 2000 года возглавляет Киношколу, созданную им в Варшаве. Лауреат государственной премии Польши (1974), обладатель «Сезара» (1982), «Серебряного медведя» на кинофестивале в Берлине (1996), «Золотого льва» в Венеции (1998) и других кинопремий. В 2000 году Анджей Вайда получил «Оскар» за достижения в кинематографии. Член Британской киноакадемии (с 1982 года), Европейской киноакадемии (с 1988 года), Академии изящных искусств Франции (с 1997 года). Живет и работает в Варшаве.