Актриса Татьяна Догилева

– Татьяна Анатольевна, вас действительно исключили из Союза кинематографистов за неуплату?

– Вы знаете, я вообще не в курсе этой истории. Я вам честно скажу, я узнала об этом рано утром, когда была на съемках. Мне позвонили из какого-то издания и спросили: «Как вы относитесь к тому, что вас исключили из Союза кинематографистов?» Я сказала: «Никак». Я бы хотела прояснить этот вопрос. Это я дала версию, что за неуплату. Потому что действительно я там не появляюсь лет семь. И совершенно не знаю, что там происходит. Более того – меня это не интересует. А мне за последние два месяца пришло два письма, что я не плачу взносы, и может встать вопрос о моем исключении. Я подумала: «Вот и хорошо». Потому что я не хотела писать никаких заявлений. Но я и не хотела, чтобы мой уход из союза был каким-то шумным. Я обрадовалась и подумала: «Тихонько меня исключат, а лучшего мне и не надо». И продолжала игнорировать, и поэтому, видимо, они сами меня исключили. А с какой формулировкой – я не в курсе.

– Вы даже не будете интересоваться?

– Не буду абсолютно. Не вижу смысла. Я считаю, что союза больше нет, а есть какие-то борющиеся группировки. Чем занимается союз, я не знаю. Хотя раньше я знала, чем он занимался. Была дружба, была солидарность, а теперь только какие-то склоки. Все имущество исчезло. Теперь союзу ничего не принадлежит. Никто там не собирается. Только какие-то враждующие группы. Я и так всегда была в стороне, а тут как увидела на одном пленуме, как они кричат друг на друга, и думаю: «Нет, все. Хватит».

– А в новый Киносоюз, который возглавил Борис Хлебников, не планируете вступать?

– Нет, не хочу. Я вообще всегда сторонилась этих споров-раздоров. Кроме того, я сейчас в кинематографе принимаю крайне маленькое участие. И думаю, что мое исчезновение из него никому не доставит неудобств.

– Мне кажется, вы преуменьшаете свою роль в отечественной кинематографии…

– Не преуменьшаю. В кино на мой возраст ролей немного. И к тому же Никита Сергеевич дружит со всеми руководителями телеканалов, так что и на телевидении у меня перспектив мало… Но я вполне к этому готова и отношусь достаточно спокойно. Я не из тех артисток, которые умрут, если их не будут снимать. Я уже это проходила и выдержала. У меня есть свои спектакли. К тому же тот кинематограф, в котором я выросла и принципы которого у меня глубоко в душе, его уже нет. А есть сейчас нечто другое. Это даже называют не фильм, а продукт. И в этих продуктах можно участвовать только из-за денег. Но всех денег не заработаешь, а я не жадная. Так что это совершенно на меня не влияет. Поэтому пусть они там что хотят, то и делают.

– Но известие об исключении из Союза вас застало на съемках – значит, работа есть?

– Сейчас я все-таки снимаюсь. Нашелся продюсер, который сказал мне: «Все равно ты будешь играть». И я работаю у прекрасного режиссера – Пичула, как в старые добрые времена и получаю огромное удовольствие. Это сериал, где я играю маму и даже бабушку. Роль интересная и необычная, хотя, как всегда, небольшая. А я больших и не хочу.

– Но зато у вас остался театр…

– Я сейчас на временном «передышье». Потому что у меня случился конфликт с продюсером. Я поставила новый спектакль, который нравится и мне, и актерам, и зрителям. Мы сыграли несколько раз, но меня не устраивает организация, и мы сейчас временно не играем. Надеемся как-то эту ситуацию разрешить. Но у меня много планов. В театре я востребованный человек. Я имею в виду антрепризы. Да и в театр меня, наверное, взяли бы, если бы я попросилась. Но я уже к свободе привыкла.

– А как получилось, что вы вдруг рискнули написать роман?

– Я всегда что-то пописывала, но не мемуарно-дневниковое… Да и вообще не считаю, что моя жизнь может кого-то чему-то научить. И на самом деле очень скромно отношусь к своей персоне. А недавно, когда я болела, вдруг раздался звонок из издательства. И мне сказали: «Напишите нам книгу». Я говорю: «Какую?» Мне ответили: «Какую хотите. Хотите биографию?» Я: «Ни за что на свете!» Я сначала растерялась, а потом вспомнила, что у меня есть тетрадочка, в которой я что-то начинала писать, а потом бросала… И я им дала почитать. Думаю, если им понравится, то продолжу. Они прочитали и сказали: «Ой, да-да. Хотим». И я подписала договор. И хотя писатель из меня еще тот: я то писала, то бросала на два-три месяца, а потом вдруг садилась и дописывала. Но в результате, как мы и договаривались, я написала пять тетрадей. Их напечатали. И вот уже идет допечатка тиража.

– А не думаете вступить в Союз писателей?

– Нет, у меня бывший муж писатель, и я знаю, что там творится то же, что и в Союзе кинематографистов. Фактически в России нет творческих союзов. Это уже какие-то фантомы, где люди, объединены только им ведомыми интересами. Борьбой за здания, например. Правда, я иногда захожу в Дом кино – или интервью давать, или на похороны… Но на похороны меня, наверное, и так пустят, если Дом кино останется, потому что сейчас, я так понимаю, стоит вопрос и о том, кому достанется этот Дом. Все время что-то делят. Идет длительная борьба, а потом все куда-то исчезает. Загадочное место – этот Союз кинематографистов.