От самозванца до самодержца

Подназвание фильма – «Хроники Смутного времени» – не соответствует его сути. Смута продолжалась, по меньшей мере, семь лет, тогда как в фильме затронуты всего два эпизода 1612 года, притом вымышленных. Из главных действующих лиц эпохи, да и то мельком, появляются лишь князь Пожарский да Лжедмитрий I, а движущей силой той истории, которая рассказывается в фильме, является безымянный польский шляхтич (Михаил Жебровский). До этого сей злодей убил царя Федора Годунова (сына Бориса) и его мать, захватил в наложницы его сестру царевну Ксению и теперь от ее имени хочет захватить еще и шапку Мономаха, для чего идет на Москву.

Зачем ему брать столицу, если ею, согласно фильму, владели и владеют поляки, неизвестно, и задавать подобных невежливых вопросов не следует. Как не следует удивляться тому, что вместо русских князей Голицына и Мосальского те же поляки сделаны цареубийцами (а в романе сценариста Арифа Алиева «1612» в этом деле участвует еще и некий Мордка, не иначе как израилев сын).

Основное время в картине занимает авантюрно-плутовская линия, герой которой – холоп Андрейка (Петр Кислов), бывший дворовый мальчишка Годуновых, влюбленный в царевну Ксению. Сначала он подневольный бурлак, потом ряженый «гишпанский» наемник и защитник русского города от поляков, а в конце – кандидат в московские самодержцы. Словом, очередной самозванец, каких было много во всех русских смутах, включая постсоветскую, породившую немереное число «академий» и «действительных членов».

Ни Петр Кислов в роли Андрейки, ни Михаил Пореченков в роли князя Пожарского, ни Марат Башаров в роли городского воеводы как-то не смотрятся. Вот Николай Черкасов – Александр Невский, Николай Симонов – Петр I и Василий Буслаев – Николай Охлопков из таких же «заказных» фильмов 30-х годов прошлого века – те смотрелись и до сих пор смотрятся богатырями. Под стать им в «1612» только Михаил Жебровский, играющий главного злодея, в котором клокочет бешеная энергия конкистадора. Так выставили бы против него Даниэля Ольбрыхского в качестве, допустим, Козьмы Минина – он бы не подвел. И не беда, что поляк, – кто старое помянет, тому глаз вон. Тем более что поляки во всей этой русской истории – не более чем спицы в колесе. «Самозванец только испечен в польской печке, а заквашен в Москве», – сказал Ключевский. В сценарии эта основополагающая мысль еще как-то прослеживалась, а из фильма выпала – в нем не русские бояре вызывают поляков вместе с самозванцем для решения своих проблем, а польская шляхта в своих целях учиняет русскую смуту. Знакомый мотив, не правда ли?