Страх быстрее вируса

Из зарубежной командировки возвращается домой молодая женщина (Гвинет Пэлтроу), на вид слегка простуженная. Внезапный обморок, пена на губах, больничная палата, конец. Пошатывающийся парень выходит на дорогу и попадает под машину. Люди начинают кашлять, терять сознание и умирать где придется. Число заболевших и умерших растет в геометрической прогрессии. Вирусологи приходят к выводу, что возбудитель болезни передается через контакт с любой зараженной поверхностью. Люди начинают бояться пожимать друг другу руки и прикасаться один к другому. Более точный образ отчуждения придумать трудно, и в этот момент понимаешь, что на языке кино с тобой говорят умные и одаренные люди, которые не хотят ни щекотать нервы, ни запугивать, ни бить по чувствам – они только моделируют процесс распространения губительной инфекции в людском сообществе и демонстрируют поведение как отдельных индивидов, так и всего человечества в момент смертельной опасности для самого вида хомо сапиенс.

В «Заражении» едва ли не впервые в кино показано, как вместе с одной эпидемией возникают и нарастают две другие – эпидемия слухов, распространяемых через Интернет, и эпидемия паники, питаемая стадным инстинктом. Как возникают очереди за продуктами и несуществующими лекарствами, как обезумевшие люди штурмуют аптеки, очищают магазины, как грабители забираются в мертвые дома, как грузовиками свозят трупы в общие могилы, как пустеют города, как ведут себя власти, ученые, врачи и обычные граждане. И как, с другой стороны, человеческий разум борется с тремя напастями, привлекая телевидение, устанавливая карантины и кордоны, организуя раздачу продуктов, посылая исследователей на «родину» вируса, исследуя его молекулярную структуру и пытаясь синтезировать вакцину. Паникеры, мародеры, обыватели, подвижники и герои – полный спектр ожидаемых, но тем не менее впечатляющих человеческих проявлений. И все воспроизводится с таким реализмом, что на память то и дело приходят документальные кадры съемок в местах катастрофических событий и газетные репортажи. Кстати, любопытная деталь – Содерберг ненавязчиво указывает, что в западных странах (а картина охватывает практически весь мир) паника гораздо сильнее, чем в восточных.

Понятно, что при таком всемирном масштабе действия индивидуальным судьбам приходится уделять мало времени. Но тут режиссеру помогает собранный им сверхзвездный состав: Кейт Уинслетт, Марион Котийяр, Гвинет Пэлтроу, Дженнифер Эль, Лоренс Фишберн, Мэтт Деймон и Джуд Лоу, каждого из которых хватило бы на целый фильм. В отзывах на картину можно найти упреки в том, что им «нечего играть», но это несправедливо. Перед нами прежде всего суперпрофессионалы, умеющие и в небольшой роли сыграть характер и судьбу, а звездный статус, не мешая им делать свою работу, метафизически подчеркивает сверхзадачу того, что они делают на экране.

В этой многофигурной композиции самой интересной и новой для кино фигурой является главный сеятель паники – блогер Алан. Это помесь храбреца с трусом и правдоруба с лжецом, с удивительной точностью сыграна Лоу, который ведет крестовый поход против правительства и фармацевтических компаний. Он обвиняет власть в сокрытии правды об эпидемии, а фармацевтов – в нагнетании страха с целью нажиться на лекарствах, и одновременно трубит о том, что владеет гомеопатическим средством против болезни.

А сухой остаток фильма Содерберга заключается в том, что он ставит вопросы, на которые необходимо отвечать, хотя полный ответ на них дать невозможно. Если правда о распространении пандемии оказывается губительнее, чем сама болезнь, то в каких дозах ее следует разглашать? Если производство вакцины не поспевает за ростом количества больных, то как ее распределять, зная, что те, кому лекарство не достанется, завтра умрут? И наконец, нелицеприятный вопрос, обращенный к каждому зрителю: а как ты поведешь себя в предложенных обстоятельствах?