Почти как Бах

Визиты Андерсона в Россию – с Jethro Tull или без – стали почти таким же регулярным явлением, как сезонные концерты Сезарии Эворы. Не желая мириться с ролью привычного гастролера, Андерсон старается придумать для очередного выступления какую-нибудь необычную «фишку». В этот раз «фишек» получилось даже две. Первая состояла в том, что в большей части песен музыкантам электрического состава подыгрывал ансамбль Opus Posth. А вторая – в том, что композицию Bouree Андерсон исполнил вместе с американской космонавткой Кэтрин Коулмэн – она также играла на флейте, находясь при этом на орбитальной станции, правда, не в режиме реального времени, а в видеозаписи. Это был скромный вклад Андерсона в празднование юбилея полета Юрия Гагарина. Обе затеи нельзя назвать сенсационными или хотя бы производящими большое впечатление, но все-таки они добавили концерту соли, без которой он, вероятно, получился бы довольно пресным.

В начале вечера Андерсон и сопровождающая его группа сыграли три песни из классического репертуара Jethro Tull (Living In The Past, For A Thousand Mothers и Up To Me) плюс новую вещь Hare In The Wine Cup – про зайца, поселившегося на ферме Йэна Андерсона, но вскоре растерзанного местной собакой.

Голоса у Андерсона давно уже нет, но на флейте он играет по-прежнему лихо, а наблюдать за его жестами и ужимками – пускай и заученными – всегда забавно. Принципиальный противник алкоголя и наркотиков даже в бурной молодости, 63-летний Андерсон сохранил хорошую форму, а в последние годы даже приуменьшил свой начинавший мешать выступлениям живот.

Что касается сопровождавшей Андерсона группы, то она, по сути, представляла собой официальный современный состав Jethro Tull, только вместо Мартина Барра на гитаре играл молодой музыкант Флориан Опале из Германии. Коллектив выступил вполне добросовестно, но настолько «без огонька», что им явно требовался какой-то «соус» вроде Opus Posth. Пожалуй, только клавишник и аккордеонист Джон О’Хара как-то выделялся на общем фоне.

После песни про зайца к группе присоединился ансамбль Татьяны Гринденко, так что на сцене оказалось около полутора десятка музыкантов. Все вместе они сыграли ряд талловских вещей, в частности Life Is A Long Song, Mother Goose. Один номер Opus Posth исполнили без участия Андерсона и его музыкантов – это был гибрид из двух песен Jethro Tull – Songs From The Wood и Heavy Horses. Группа Андерсона временно покинула сцену, а сам мэтр присел у ударной установки и вдумчиво прослушал исполнявшееся произведение. Отметим, что звук скрипки Татьяны Гринденко был отстроен довольно небрежно – обилие высоких частот порой резало слух.

Ничего сверхэкспериментального в соединении Jethro Tull со струнным ансамблем или даже в чистом исполнении талловских песен на смычковых, конечно, нет. Сочинения коллектива Йэна Андерсона уже не раз исполнялись оркестром, да и сама по себе музыка Jethro Tull как бы подразумевает такого рода затеи – это вам не Dead Kennedys, например.

Что касается Opus Posth, то в их истории были проекты и куда более рискованные: выступления с лидером «АукцЫона» Леонидом Федоровым в Московской консерватории, концерты с поэтом Львом Рубинштейном или тувинским ансамблем «Хуун-Хуур-Ту»…

На этом фоне творчество Jethro Tull – что-то почти такое же академическое, как Иоганн Себастьян Бах, произведения которого, кстати, на московском концерте звучали неоднократно. Не до конца ясно, что интересного нашел Андерсон в исполнении знаменитой баховской токкаты и фуги ре-минор на перегруженной «металлической» гитаре – кажется, такими упражнениями занимались гитаристы-пилильщики (с обязательной химической завивкой на голове) в 1980-х годах. Версия баховской прелюдии до-мажор произвела более благоприятное впечатление.

После 20-минутного антракта Андерсон и со товарищи принялись потчевать публику длинными прог-роковыми композициями – Thick As A Brick или более поздней Budapest. Для финала выступления по традиции были отложены две наиболее известные песни Jethro Tull – Aqualung и Locomotive Breath. Над Aqualung Андерсон в последние годы особенно сильно поработал, после чего она стала мало напоминать ту версию, которую можно слышать на классической пластинке 1971 года. Песня Locomotive Breath, к счастью, пострадала меньше.