Posted 19 марта 2013,, 20:00

Published 19 марта 2013,, 20:00

Modified 8 марта, 04:58

Updated 8 марта, 04:58

Эротика забытых предков

Эротика забытых предков

19 марта 2013, 20:00
Екатеринбургский театр оперы и балета показал в Москве спектакль «Граф Ори». Малоизвестную в нашей стране оперу великого итальянского композитора постановщики выбрали специально для того, чтобы открыть российской публике «другого Россини».

«Граф Ори» был создан Россини в Париже в 1828 году. Композитор с партитурой особо не церемонился, используя в ней много фрагментов из предыдущего сочинения – оперы «Путешествие в Реймс». «Может быть, нигде, за исключением «Цирюльника», композитор не был так остроумен и весел… Всюду роскошь удачных мелодий, новые рисунки аккомпанемента, изысканные гармонии, неожиданные оркестровые эффекты, драматические ситуации, полные смысла и остроумия», – это слова коллеги композитора Берлиоза. Увы, вскоре после премьеры «Графа» основательно подзабыли, но в XX веке в Европе и Америке снова вспомнили и не зря: любое сочинение маэстро нельзя сбрасывать со счетов. У нас вступить в заочное соревнование с Западом захотел и смог только екатеринбургский театр. В уральском городе отважно взялись за «Графа Ори», который в России не шел почти 200 лет. И не прогадали. Спектакль выдвинут на фестиваль «Золотая маска» по нескольким номинациям.

Сюжет откровенно развлекательного действия построен на эротических двусмысленностях. Время событий – эпоха крестовых походов, место – Франция. В отсутствие защитников-мужчин, сражающихся с сарацинами, сестра крестоносца, графиня Формутье, подвергается осаде местного бабника графа Ори. Чтобы сломить сопротивление девственницы, он переодевается то благочестивым отшельником, то монахиней-паломницей. В интригу вмешивается Изолье, паж графа, влюбленный в ту же девицу.

«Граф Ори» – опера, в которой все притворяются праведниками, тогда как на самом деле героев, в том числе и графиню, обуревают грешные чувства. Здесь каждый сам не свой, но если граф откровенно циничен и расчетлив, то девица с ее унылым существованием бессознательно упивается бушующим либидо. Сценография Алексея Кондратьева «по мотивам» средневековья тоже «прикрывает» старину современностью. «До тех пор пока эпоха Возрождения и Леонардо да Винчи не изобрели перспективу, люди мыслили некими плоскостями. Вот такие плоскости можно будет увидеть и в нашем спектакле. Они ничего не изображают, а скорее создают ощущение – это такой орнамент, танцующий в пространстве», – поясняет художник.

Режиссер Игорь Ушаков поставил комический спектакль с намеками на испанский плутовской роман, тем более что и в музыке есть кое-какие отсылки к «испанщине», а мужские костюмы иной раз напоминают одеяния Санчо Пансы. Дородная управительница замка, стоя около толпы крестьян, забавно орет на них через металлическую воронку, а мнимый старец с умильной улыбкой втирает очки крестьянкам и дворянкам, вгоняя экзальтированных девушек и женщин в транс. Постные благородные девицы, завернутые в глухие белые одежды и высокие чепцы, также млеют от звуков его голоса, как и разбитные жительницы деревни. И вот героини бегают по сцене, словно заполошные курицы, нервно одергивая складки платьев, а юная графиня, очумевшая от обета безбрачия и перспективы «увянуть в тишине», истерично крутит в пальцах рыжую бороду «отшельника». Но его разоблачают, и «старец», залихватски выпевая верхнее «до», сбрасывает хламиду и предстает красивым идальго (вылитый Дон Жуан). Графа Ори пел хороший тенор Дмитрий Трунов. Его голос, идеальный для партии, скажем, Ленского, не совсем справлялся с высокой тесситурой, и высокие ноты певцу приходилось брать надрывным фальцетом, отчего нужная в опере Россини грациозная легкость пения утрачивалась.

Во втором действии чопорные аристократки с рыжими макушками (в спектакле это цвет желания) с топорами и кольями наперевес оберегают свою неприступность, нетерпеливо ожидая мужей и братьев. Ведь девам было видение – статуя крестоносца, семафорящая руками, мол, скоро вернусь. И пришло письмо – долго разворачиваемый, длиннющий, как разлука, свиток. Графиня (очень достойно владеющая россиниевским стилем Ирина Боженко) выдавала такие трели, что становилось ясно: рулады – это знак ее эротического томления. Но тут под гром и вспышки молний в замок явился ряженый Ори с хором сообщников. Кстати, ансамбли в спектакле куда как хороши: видно, что дирижер Павел Клиничев репетировал постановку тщательно. Граф в женском платье виртуозно поиграл юбками, выпил украденного в погребе хозяйки вина и под конец забрался ночью в ее спальню. Но тут уже спрятался соперник, проныра-паж (богатое, но для Россини слегка тяжеловесное меццо Надежды Бабинцевой). Горе-любовники, путаясь в потемках и, не видя ничего дальше собственной руки, безуспешно пытаются обнять друг друга. В самый рискованный момент появляются богатыри-крестоносцы, и незадачливый граф с «монахинями» спешно ретируется. Женщины в замке то ли сожалеют, то ли гордятся своей нетронутостью. Графиня в пьянящих чувствах льнет к пажу. А публика вслед за Россини понимает, что «стяжать славу можно и в галантных похождениях».

"