Под современность

Над чем театр смеется сегодня? По мнению Марка Розовского, объекты юмора не изменились и столь же нелепы, как пятьдесят или сто лет назад. Перед нами классический набор персонажей балаганной комедии: престарелый царь-маразматик, лизоблюдствующая свита, дубинноголовый генерал (Аника-воин), стерва Смерть, беспомощный народ, Иван-мастер, способный бесплатно прокормить все государство и так далее. Время от времени сюжет прерывается вставными номерами, и на сцену выходят участники постановки 1968 года. Так, старейший артист театра «У Никитских ворот» Александр Карпов исполняет старые куплеты про лжецов, которые всегда у власти, а Марк Розовский – песню про сладкое печенье, из-за которой 40 лет назад, собственно, и запретили спектакль. Особое недовольство советских чиновников вызывали такие строчки: «И любил когда-то есть печенье это мальчик мой, сожженный в гитлеровском гетто». А иногда спектакль прерывается для выхода артистов, переодетых в трансвеститов (Борька и Моисейка): они показывают пародию на современную эстраду.

В 1969 году театральный критик Александр Асаркан сравнивал «Сказание про Царя Макса-Емельяна» с шедевром Театра Вахтангова «Принцесса Турандот». Обе эти постановки были гротесково-иносказательными, и чтобы понять многие намеки, нужно было посмотреть их по нескольку раз. В этом плане пьеса про царя Макса-Емельяна (в других вариантах – царя Максимилиана) всегда давала богатую пищу для режиссеров, работающих в сатирическом ключе. В варианте 1818 года пьеса посмеивалась над правлением Петра I. Затем каждая эпоха привносила в сказание новые коррективы. Так появились в тексте истории о страданиях русского народа, о войнах, и царь всякий раз наделялся новыми качествами… К трактовке сюжета приложили руку не только артисты балаганных театров, но и писатели. Например, Алексей Ремизов, настроенный против большевиков, в 1920 году переписал драму, посмеявшись над революцией. Были и другие попытки трактовать фольклорный сюжет. Первая постановка Розовского основывалась на поэме Семена Кирсанова, написанной в 1961 году. В основе же возобновленной версии – тот же текст, но вновь переработанный режиссером «под современность». Кажется, что речь идет и о советской власти, и о наших днях. В новую версию Розовский добавил множество слов и реплик из быта 1990-х годов.