Пятьсот чертей и блохи

«Отчего, дерзновенный искусник, не могу я отвести взора от твоих диковинных фантастических листков? Отчего не дают мне покоя твои создания, часто лишь двумя-тремя смелыми чертами намеченные?», – восклицал Эрнст Теодор Гофман, глядя на графические серии француза. Офорты Калло сильно впечатляют натуры неуравновешенные и подверженные всякого рода мрачным мыслям о судьбах человечества. Жалок человек у Калло и мелок, эдакая блоха, которая пляшет на тонких ножках. Именно такими блошками – до пятисот на одном листе – предстают у Калло участники театрализованных представлений во Флоренции при дворе герцога Козимо Медичи. Здесь же рядом горбуны и карлики – постоянные атрибуты уличных балаганов. Или горящий Стамбул, собранный из декораций к опере «Сулейман», где одно убийство следует за другим, – страшный султан режет сотни подданных.

На выставку в ГМИИ лучше всего идти с лупой: только тогда самые большие листы заиграют во всем разнообразии. Только так и можно рассмотреть, какой именно концерт дают черти перед пещерой святого Антония и как эти же самые черти играют во втором офорте из серии «Интермедии», выстраиваясь в живописные группы наподобие сталинских физкультурниц. Есть, правда, опасность, что вас затолкают другие зрители, – Калло слишком редкий гость в наших музеях, его не показывали с 70-х годов, и выставка явно вызовет ажиотаж. Но самых терпеливых и стойких ожидает приз: после экспозиции можно выбросить скучные исследования о театре маньеризма и о комедии dell’Arte и получить впечатление из первых рук – от современника. Книжные описания празднеств и турниров, которые проводили итальянские государи для своего развлечения и в дипломатических интересах, не идут ни в какое сравнение с детальными панорамами Калло. Ничего эффектней колесницы-бассейна, где резвятся нимфы, тритоны, а вокруг пляшут бородатые посейдоны с трезубцами, современными декораторами не создано. Короче, есть о чем подумать и у кого поучиться перед очередными массовыми шоу (к очередной Олимпиаде или выборам).

Такую гравюру хотелось бы увеличить, вставить в раму и часами разглядывать где-нибудь в гостиной. Пазл по мотивам листов Калло можно было бы собирать годами (попробуй разместить пятьсот театральных чертей).

К сожалению, Пушкинский музей пока неохотно снисходит до «нужд низкой жизни», и унести с собою от Калло вам удастся разве что научный каталог выставки.