Двое в комнате

Пьеса Паскаля Рамбера «Предел любви» с успехом была представлена на Авиньонском фестивале в 2011 году, после чего театры 20 стран мира предложили режиссеру поставить этот спектакль у них. О Паскале заговорили как о тонком психологе, блестящем исследователе отношений между мужчиной и женщиной. Хотя секрет этого успеха именно в том, что аналогичную историю Рамбер и сам пережил однажды, а затем перенес ее в пространство сцены.

В прежние времена о подобных постановках принято было писать, что, дескать, «выверена каждая интонация, подробно разобрана логика персонажей». Все это, разумеется, есть. Только думается, что интонации никто специально не «выверял». Здесь дело в другом: режиссер нарочно поместил артистов в обстоятельства, максимально приближенные к достоверным. В пространстве Новой сцены построен балетный класс (наши герои – танцоры, хотя для сюжета их профессия решающей роли не играет). Стены обиты светлым гипсокартонном. Горят современные светильники, и даже вывеска над дверью, как и положено, зеленого цвета с надписью «выход». Расстояние между артистом и зрителем самое минимальное: нас как бы допустили в пространство, где два человека, скрывшись от окружающего мира, выясняют отношения (точнее сказать – разрушают их). Эта история происходит «здесь и сейчас». А потому любая фальшивая нота мгновенно перечеркнет правду сценического действия.

Но, думается, есть и еще одна причина столь точного попадания в цель. Роли играют Евгения Добровольская и Андрей Кузичев – актеры, для которых слово «развод» – не пустой звук (если верить светской хронике, то знают они о разводе на личном опыте). А потому современная западная драматургия, где все переживания героев передаются через текст (то есть без лишних движений, нагромождения декораций и «спецэффектов»), в данном случае обрела особую, мхатовскую черту. Получилась история, замешанная на глубокой психологической игре… Если говорить опять же по старинке, то «веришь каждому слову». Всю драму своих персонажей актеры взяли на себя, избежав примитивного «исполнения текста», столь популярного на современной сцене.

Формально спектакль состоит из двух частей. Сначала 40 минут говорит мужчина, распекая и превращая свою жену в главную виновницу всех проблем и несбывшихся надежд. Затем 40 минут длится ответный монолог жены – монолог, полный драматизма, недоумения (ничто не предвещало развода!) и вместе с тем мудрости. Она, несомненно, ведет себя более достойно и, хотя ситуация безвыходная, выглядит явной победительницей.

В промежутке между диалогами в репетиционном зале откроется дверь и на сцену выбежит подростковый хор («нам сказали, здесь пианино свободно, можно мы порепетируем?») и, не дождавшись ответа, споет наивную песенку про милого дружка. Тем самым Паскаль Рамбер решил не просто разграничить два монолога, но и провести параллель между беззаботным миром детей и безысходным миром взрослых.

На протяжении полутора часов Андрей Кузичев и Евгения Добровольская пытаются открыть французскую пьесу русским ключом. Причем во время первого монолога, когда муж заявляет о своем страшном решении, невозможно отвести глаз от героини Добровольской. В ее лице читается вся парадигма чувств – от удивления, беззащитности, растерянности и недоумения до возмущения и гнева. И, поскольку режиссер нарочно поместил героев в такие обстоятельства, что сначала один говорит, а другой молчит, то и наблюдать за этой правдивой реакцией особенно интересно. Вольтова дуга между персонажами достигает такого накала, что, кажется, кто-нибудь из них вот-вот не выдержит.

Брачные узы распадаются молниеносно, сшибая все на своем пути, обнажая самые интимные сферы семейного союза. Обсуждается буквально все – вплоть до секса и разных его вариаций, которые прежде доставляли удовольствие, а теперь уже нет. Но все равно в этой истории Паскаль Рамбер сделает победительницей женщину. Станет понятно, чем было вызвано ее долгое, 40-минутное молчание. Она, растерявшись, готовила силы для ответного удара, искала аргументы, которые пустит в ход, доказав, насколько поступок любимого человека оказался бестактным и эгоистичным.