Posted 18 декабря 2005,, 21:00

Published 18 декабря 2005,, 21:00

Modified 8 марта, 09:29

Updated 8 марта, 09:29

Невезучий самоубийца

Невезучий самоубийца

18 декабря 2005, 21:00
«Самоубийца» Николая Эрдмана, запрещенный властями как политический памфлет, увидел свет спустя 20 лет после написания. И до сих пор эта «лучшая советская комедия» ждет своего истолкователя. Роман Козак прочел ее как среднестатистический фарс.

Наши режиссеры часто поступают как умная невеста из сказки. Не умея печь пироги, она, чтобы пустить пыль в глаза родственникам жениха, потребовала для свадебного пирога самые лучшие продукты. Тонкую муку, яйца, сахар, изюм, орехи, фрукты, мед, – все перемешав, она создала нечто вполне съедобное и даже вкусное. Вкусные отдельно продукты не испортили друг друга. Выбрав прекрасную пьесу, позвав интересного сценографа, хорошего художника по свету, известного художника по костюмам, собрав профессиональных артистов, режиссеру часто удается создать «нечто вполне сценическое». Часто, но не всегда. Для своей постановки Роман Козак выбрал редко ставящегося «Самоубийцу» Николая Эрдмана, пригласил сценографа Игоря Попова, одного из лучших художников по свету Дамира Исмагилова, известного мастера костюмов Марию Данилову. Но, увы, соединение мастеров не стало спасительным.

Вместо тщательно описанной драматургом столичной коммуналки Игорь Попов построил на сцене некое подобие современной лаборатории со стеклянными стенами и дверями (герои иногда прижимаются к этому стеклу, иногда перекрикиваются через стеклянные загородки). С этим вполне современным интерьером неприятно контрастируют стилизованные под 20-е годы театрально-утрированные костюмы действующих лиц. Сверху крутится красный круг – видимо, символизирующий жизнь-рулетку и судьбу-индейку. В сцене прощания с будущим самоубийцей Подсекальниковым сверху появляются фигуры из тира и гигантский транспарант с оригинальной надписью «Подсекальников». И незадачливый самоубийца палит куда-то в сторону зрительного зала, а фигуры за его спиной падают одна за другой.

Надо сказать, что в этом спектакле все постановочные ружья почему-то стреляют мимо. Не только оформление кажется взятым напрокат или собранным наспех из подбора, но и постановочные приемы явно «работают вхолостую». Режиссер освободил пьесу и от реальной исторической привязки, и от сатирического заострения темы самоубийства в знак протеста против невыносимых условий жизни при новой власти. Отдав в предпремьерном интервью все положенные комплименты «лучшей советской комедии», Роман Козак отнесся к Эрдману как к рядовому фарсу, который, чем грубее подан, тем лучше смотрится. И поставил «Самоубийцу» в том условном среднестатистическом фарсовом ключе, которым решительно все равно, что открывать – «комедии положений» Рея Куни или классика Мольера. Начинает казаться, что «Самоубийцу» режиссеру откуда-то навязали, и ему было лень тратить на «обязаловку» и талант, и фантазию, и душу.

Рисунки актерских ролей в его постановке больше всего напоминают кляксы. Одна-две интонации, на которых держится роль (одна завывает, второй бодрится, третий лапает любую женщину, оказавшуюся в пределах досягаемости, четвертый восторженно трясет кудлатой головой). Шаблонные жесты, утрированная мимика. Однако грубо-фарсовая манера игры плохо сочетается с иронической точностью и тонкостью стиля Эрдмана. Драматург выписал довольно точные типажи 20-х годов с их языком и манерой поведения. Актеры Театра им. Пушкина играют неких условных комических персонажей вообще: с выпученными глазами, дурными голосами, с максимумом беготни, прыжков и ужимок. Чтобы было смешнее, они используют то шутки из области телесного низа, то пародию на известных лиц (во время импровизированной надгробной речи Виктор Викторович (Александр Ансентьев) почему-то копирует манеру Евгения Евтушенко).

На спектакле Театра Пушкина лишний раз убеждаешься, что Николаю Эрдману не везло не только при жизни (запрещенный, сосланный, сломанный советской властью), но и посмертная судьба решительно не складывается. Правда, если учесть, что последние несколько сезонов премьеры одной и той же пьесы выходят по две, по три, по пять одновременно, есть надежда, что в следующий раз «Самоубийце» повезет больше.

"