Posted 18 ноября 2009,, 21:00

Published 18 ноября 2009,, 21:00

Modified 8 марта, 07:26

Updated 8 марта, 07:26

«Педагог ударила меня кулаком по лбу»

«Педагог ударила меня кулаком по лбу»

18 ноября 2009, 21:00
Во вторник в Доме актера отметили 200-летний юбилей старейшего театрального вуза страны – училища имени Щепкина при Малом театре. На сцену поставили деревянную парту, задник украсили портретами легендарных актеров: Ленский, Южин-Сумбатов, Остужев, Ермолова, Пашенная и, конечно, сам Щепкин. На этом фоне и разворачивалос

Подобных примеров в мировой истории немного: XX век принес в театральное искусство сонмище творческих методов, вакханалию манифестов, породил новые тенденции в режиссуре. Однако «Щепка» в этом потоке всегда оставалась самобытным островом, жизнь которого напоминала о XIX веке. Не в плане старомодности или замшелости, а в том, что при Щепкине на сцене Малого театра начался Золотой век русского театра. Михаил Семенович одним из первых стал бороться за правдивость актерской игры. Именно благодаря ему дурным тоном стала считаться обильная жестикуляция, кривлянье, беготня на сцене и пустое «изображение чувств». В Малом театре было множество историй, когда актера за немосковскую речь или безграмотные ударения отстраняли от роли. В 1959 году легендарная актриса Александра Яблочкина, посмотрев премьерный спектакль «Веер леди Уиндермиер» с Быстрицкой в главной роли, сказала: «У этой девушки я услышала каждое слово, ее можно брать».

Как Щепкинским училищем, так и Малым театром всегда правили корифеи. Здесь же родилась фраза: «Из нашего театра не уходят, из него только выносят». И на юбилейном вечере выпускники вспоминали в первую очередь о своих страхах перед легендарными педагогами. Больше всего не повезло Светлане Немоляевой, которая училась в «Щепке» с 1954 по 1958 год. «Я по училищу никогда не ходила, всегда носилась как угорелая, – сказала Немоляева. – И однажды влетела головой в чей-то солидный живот. Подняла глаза – передо мной стояла великая Вера Николаевна Пашенная. Я страшно испугалась, но она разделалась со мной легко – просто ударила кулаком по голове и спросила у окружающих басом: «Как фамилия этой девочки?» Мои подружки от испуга тут же раскрыли все карты: «Немоляева». – «Какая некрасивая фамилия. Я всегда теперь буду спрашивать, есть ли поблизости Не-мо-ля-е-ва, и если есть, то в училище не войду». Правда, потом мы помирились».

В этот вечер любую фамилию, названную со сцены, публика встречала аплодисментами. В «Щепке» не бывает «любимых» и «нелюбимых» педагогов, «талантливых» и «бездарных» артистов. Про щепкинцев чаще говорят как про людей, смотрящих в одном направлении – вне зависимости от того, остались ли они работать в Малом театре или трудятся на других подмостках страны. Артист Андрей Кайков, выйдя к парте, сказал: «Я со всеми спорю до хрипоты, что Щепкинское училище – лучшее, поскольку выпускает личностей». Молодая актриса Театра Моссовета Эльвира Болгова поднялась на сцену вместе с маленькой дочкой. «Вот дочь моя, – представила она девочку залу. – Рождением своим она обязана камерной сцене». В зале раздался хохот. Болгова оправдывалась: «Я имела в виду, что родители познакомились на камерной сцене училища, играя спектакль».

Когда Станиславский создал свою систему, о щепкинской традиции в искусстве заговорили как о второсортной. Станиславский якобы развил и осовременил традиции Малого театра. «Впрочем, сегодня так говорить неверно, – сказал директор Дома актера Владимир Этуш. – Сейчас щепкинская, мхатовская, вахтанговская традиции и многие другие смешались. Но истоки ведь пошли от этих портретов» И он указал на задник сцены.