Суп, водка и тапочки

В МХТ имени Чехова, который, как известно, также возглавляет Табаков, дела с Вампиловым шли успешно (Александр Марин поставил там «Провинциальные анекдоты» и «Утиную охоту»). В «Табакерке» же до недавнего времени дело ограничивалось только памятником: три великих драматурга Вампилов, Розов и Володин встречают зрителей во внутреннем дворике театра. За «Старшего сына» брались неоднократно, к репетициям приступал даже сам худрук, но в результате пьесу отдали Богомолову, который в прошлом сезоне украсил афишу «Табакерки» двумя изысканными спектаклями по собственным инсценировкам: поставил «Процесс» Франца Кафки и «Отцы и дети» Ивана Тургенева.

Удивить зрителей «Старшим сыном» – задача не из легких. Это одна из самых известных вампиловских пьес. В 70-х ее играли в 44 театрах страны одновременно. Да и после ставили нередко. К тому же трудно найти человека, который не смотрел трогательный фильм 1976 года с Евгением Леоновым, Николаем Караченцовым и Михаилом Боярским. Богомолов по мере сил старался не повторяться. Он поставил пьесу без сентиментального надрыва, без доброго папаши, без сыновних нежностей. Вместо мелодраматической комедии – жесткая и правдивая история о равнодушии, об одиночестве, о холоде. Холод – исходная точка истории и главная метафора. Это он толкает Бусыгина и Сильву в теплую квартиру Сарафановых, заставляет врать про «старшего сына», глушить водку на кухне… А старика Сарафанова, замерзшего по другому поводу, холод делает по-детски доверчивым. Всем до одного не хватает простого человеческого тепла. Но кто бы сегодня поверил вампиловским студентам и пустил незнакомых людей в квартиру?

Богомолова в «Старшем сыне» не узнать. Куда подевалась праздничная театральность? Иронично-шутливый взгляд на классику? Спецэффекты? Постмодернистские игры со смыслом и временем? Ничего такого нет. «Старший сын» поставлен просто и ясно, реалистично и психологически выверено. Кажется, впервые режиссер так сильно доверился авторскому слову, смыслу и самим актерам. Впервые обошелся без трюков: летящего снега, листопада, взрывов шампанского… Богомолов – может быть, впервые – сделал ставку на саму пьесу. Перемены пошли только на пользу. Вампилов остался Вампиловым, герои не пострадали, а зрители выиграли: в нынешнем богатом на выдумки театре не так часто появляются простые человеческие истории, в которых можно уловить отголоски собственной жизни, услышать что-то важное о самом себе.

Реализм победил пышную театральность: и в костюмах, и в сценографии, и в манере игры. Время – совершенно определенное: конец 60-х. На стене висят плакаты фильмов «Я шагаю по Москве» и «Начальник Чукотки». По радио передают интервью Брежнева французскому телевидению. Из распахивающихся дверей доносятся отрывки советских шлягеров: «Опустела без тебя земля», «Белла Чао», «Что так сердце растревожено»… Художница Лариса Ломакина вывела на сцену советскую бытовуху во всех «милых» подробностях. Левая сторона сцены – это лестничная клетка с кафельным полом, распахнутым окном и входными дверями (здесь холодно). Правая – комната Сарафанова (здесь можно жить), обставленная, как все советские квартиры: ободранный сервант, старый холодильник, работающая плитка, кастрюли, мусорное ведро. Все начинается с быта: растрепанная дочь Сарафанова Нина – в халате и тапочках – сосредоточенно варит суп. Проза жизни и в том, как Васенька выносит мусор, как тайный пьяница Сарафанов ныкает бутылку водки в потолке, и в том, как ночные гости – Бусыгин и Сильва – опрокидывают рюмки, смачно закусывая хозяйскими огурцами.

Отягощенные бытом, актеры «Табакерки» играют в непривычной для себя манере. Из ролей не выпрыгивают, со зрителем не заигрывают – словом, переживают, не шутя. За надрыв отвечает Сергей Сосновский: его Сарафанов далек от добродушного героя Леонова. Это музыкант-неудачник, человек со стиснутыми зубами, испорченной жизнью и нервами. С Бусыгиным, которого играет мхатовец Юрий Чурсин, он вмиг становится кротким, взъерошенным, беззащитным. Чурсин играет Бусыгина по-детски застенчивым, на удивление приличным. Он говорит тихо, иногда еле слышно, прячет взгляд и улыбку, смотреть в глаза ему явно стыдно. Амплуа, надо заметить, очень нетипичное для Чурсина, сыгравшего морального урода в фильме «Изображая жертву», а также клоуна-афериста в «Примадоннах» и полицейского-садиста в «Человеке-подушке» (спектакли МХТ).

Удивительно, но, несмотря на атмосферу 60-х, вампиловские персонажи смотрятся вполне современно. Никакой ветхости, ничего архаично советского. В конце – буквально на минутку – герои воспаряют над бытом: усаживаются рядком перед экраном и смотрят семейные фотографии, где Сарафановы и взрослый Бусыгин – вместе. Разговор о семейных ценностях в тесном кругу – что может быть актуальней?