Posted 18 сентября 2003,, 20:00

Published 18 сентября 2003,, 20:00

Modified 8 марта, 09:46

Updated 8 марта, 09:46

Неопубликованное интервью

Неопубликованное интервью

18 сентября 2003, 20:00
Сегодня исполнился ровно год со дня трагедии в Кармадонском ущелье. Как известно, среди огромного количества людей там осталась съемочная группа фильма «Связной» Сергея Бодрова – 44 человека.

Если бы лавина сошла на 15 минут раньше, все они остались бы живы, поскольку ровно за 15 минут до обвала ледника они находились на соседней горе. Но у истории нет условного наклонения, и до сих пор никто не знает, успели ли машины съемочной группы доехать до тоннеля в ущелье или нет. Тоннель до сих пор остается последней надеждой найти хотя бы тела.

В кинокомпании СТВ (производитель фильма Бодрова-младшего «Связной») ребят из группы до сих пор не называют погибшими и не устраивают панихид. Не потому, конечно, что верят в их возвращение. Просто не хотят театральности и популизма. Продюсеру Сергею Сельянову, да и всем сотрудникам СТВ слишком много пришлось пережить – многократные поездки в Кармадон для организации поисковых работ, беспардонные публикации в прессе каких-то нелепых журналистских расследований и выдуманных интервью, общение с родственниками пропавших… Год назад СТВ закрыли двери и с тех пор не выдавали никаких материалов по «Связному» – ни фотографий, ни снятых кадров, ни интервью, ничего. Теперь все это доступно – несколько сцен, снятых в Кармадоне, сегодня покажут в эфире ОРТ. Не потому, что боль утихла, просто спала истерия, пресса прекратила повышать тиражи, вынося на обложки фотографии Бодрова с надписью «Последний герой». Все это в свое время спровоцировало даже негативную общественную реакцию, мол, там погибло столько людей, а все оплакивают только Бодрова. Может быть, крупица истины в этих словах и есть, но, как ни прискорбно это осознавать, если бы не Бодров, скорее всего, не было бы этих долгих поисков, безнадежность которых стала очевидна уже через неделю после их начала. Но Сергей Сельянов до сих пор ищет, до сих пор оплачивает технику, работы. Считает необходимым все же вскрыть тот тоннель.

Что будет со сценарием фильма «Связной», в СТВ пока не говорят – не решили, нужно ли вообще возвращаться к этому проекту, и если да, то кто сыграет роль Сергея Бодрова – Алексей Балабанов, Сергей Бодров-отец или сам Сергей Сельянов?

Когда Сергей вел программу «Взгляд», он всегда заканчивал выпуск фразой: «Да и вообще, все только начинается». Для него самого постоянно начиналось что-то новое – актерская профессия, титул «национального героя», режиссура, «Последний герой»… В сценарии его неснятого фильма «Связной» один из героев говорит: «Свою судьбу каждый день ждать надо». Эту фразу вполне можно было бы назвать пророческой, но слишком уж много мистических связей между его творчеством и его судьбой было найдено за прошедший год.

Бодров не был человеком разговорного жанра, и часто казалось, что слова даются ему с трудом, а может, он просто боялся пустых слов и искал те, которые вернее и точнее выразили бы то, что он сейчас чувствует и понимает.

Это интервью было записано в конце 2000 года, для фильма про эволюцию героя в советском и российском кино. Тогда еще не было ни «Сестер», ни тем более «Связного». Тогда Сергей Бодров в массовом сознании плотно ассоциировался со своим персонажем Данилой Багровым из двух «Братьев» и вряд ли думал о режиссуре. Интервью ранее не публиковалось.

– Скажите, Сергей, ваше попадание в кино, которое оказалось таким судьбоносным для кинематографа, вам самому кажется случайностью или закономерностью?

– Больше случайностью, конечно. Ведь все, что со мной происходило до «Кавказского пленника», к кино не имело отношения. Да, мой отец – известный режиссер, но я сам никогда не жил в этих домах творчества, у нас не было дачи на Николиной горе, где росли такие ребята, как Степа Михалков или Егор Кончаловский, которые сейчас так успешно работают. Я учился в простой школе, где не было этой творческой тусовки. Я жил другим. Когда отец, который долго искал актера в «Кавказского пленника», вдруг опробовал и утвердил меня, я воспринял это как большой и интересный эксперимент. Не более того.

– Я помню, что после премьеры «Кавказского пленника» вы говорили, что больше никогда не будете сниматься в кино.

– Да, говорил, я тоже это помню. В этом была, конечно, доля шутки и кокетства, но в то же время была и большая доля правды. Мне искренне казалось тогда, что это все чудовищно. Я видел себя на экране в рабочих материалах и думал только о том, что кино и актерство – это не мое дело. Конечно, сам процесс съемок, озвучка – все это было очень увлекательно. Многие говорили о какой-то моей органичности…

– Ну не о какой-то, а о настоящей органичности. Как раз это качество отличает вас от всех других, в том числе очень хороших актеров.

– Если во мне действительно пока есть органичность, я счастлив. Но моя заслуга здесь минимальна, я умею не больше, чем кошки или дети, о которых говорят, что с ними сложно сниматься, потому что они очень естественны. Если мне еще удается быть естественным на экране и если это нравится людям – здорово. Но поверьте, что актерское ремесло и в этом тоже, но не только в этом. Актерство – это профессия. И тогда, после «Кавказского пленника», я это понимал и готовил себя к другому. А потом кино меня просто стало больше интересовать…

– И вы стали, извините за назойливость формулировки, национальным героем.

– Не я. Данила Багров. И я бы не стал преувеличивать, не национальным героем, а героем современного кинематографа. Просто к тому времени все устали от бандитов. Эти персонажи ведь существовали и в фольклоре, и везде, но хорошего кино про таких людей, про пассионариев, в общем, не было, в кино его не осталось. А потом героем стал человек, вернувшийся с войны.

– Ваш Данила ведь тоже из фольклора – эдакий былинный богатырь, который пришел защитить слабых, принес свою правду и ради нее позволил себе убивать. Мне кажется, его отличие от любого советского киногероя только в том, что он не кается и его дорога не ведет к храму.

– Да, дорога Данилы – это не та дорога, которая ведет к храму. Но у меня в связи с ним такая картина перед глазами, как сидят у костра люди, мясо жарят: костер, пещера, хаос первобытный… Тут один встает и говорит: «Будет так: мы будем защищать друг друга, будем беречь наших женщин, наш костер и нашу пещеру, а кто тронет любого из нас – тому смерть». Вот это как раз то, что у Данилы внутри. Данила, у которого есть хоть какие-то правила в этом мире первобытного хаоса, где вообще никаких правил нет, он, может, и есть этот первый человек, который встал у костра и установил какой-то закон.

– Данила Багров оказался, если я не ошибаюсь, четвертым киногероем после Чапаева, Штирлица и троицы из фильмов Гайдая, про кого ходили легенды и сочинялись анекдоты.

– Да, мне тут недавно рассказали, что в Интернете ходит какой-то сценарий «Брата-3», где Данила едет на Марс. И анекдот недавно слышал, по-моему, хороший. Знаете? Про силу? Ну, помните, когда Данила приходит к американцу в офис:

– В чем сила, американец?

Американец дрожит весь: – Не знаю, не знаю.

– Вот брат говорит, что в деньгах. А ты как думаешь?

– Не знаю, не знаю.

– Американец, сила – в Ньютонах.

"