Калимба и маримба

С 2011 года «Дикая мята» проходила на территории самого «Этномира» – среди избушек, юрт, плетеных заборов и русских печек, расписанных под хохлому, радостно гоняющих по дорожкам комплекса. В этом году фестиваль нашел себе пристанище на поле, специально подготовленном для расположения двух сцен с палаточным лагерем, и потому территория «Этномира» стала приютом для тех, кому хочется тишины. Решение вполне разумное: невеста в пышном белом платье вышла к пруду сделать памятную фотографию и испугалась толпы веселых панков, которые всего лишь пришли «на привал», а затем ушли обратно в поле, а не на чужую свадьбу.

«Дикая мята» в этом году все больше стала походить на международный фестиваль просто хорошей музыки, слегка утратив свою «народную» специфику, из-за чего расстроились многие преданные поклонники фестиваля. Явно не хватало балканских мотивов, которые буквально созданы для летних оупен-эйров. Даже хедлайнеры, в противовес бывшим ранее «Аквариуму», «Воплям Вiдоплясова», Zdob si zdub и прочим группам, более близким к этнике, теперь были выбраны будто не под неофициальное название «Мяты» – «Фестиваль дикорастущей музыки».

Открывали программу всем известные латыши Brainstorm, два года назад открывавшие «Нашествие», и кажется, что их сет-лист был точно таким же. Впрочем, на фестивалях всегда играют самые известные песни, чтобы насквозь вымокшая радостная толпа хором их прокричала. «На воздушном шаре и под Brainstorm… Не знаю, сколько это стоит», – шутливо заметил Ренарс Кауперс, увидев парочку на воздушном шаре, летящем над территорией фестиваля.

Светлана Сурганова, хедлайнер второго дня, которая прекрасно отыграла свой сет, смотрелась в расписании «Дикой мяты» слегка неуместно, но журналистам рассказала, что ей выступать на фестивале очень комфортно. Показательно, что Сергей Бабкин, который завершал музыкальную пятницу своим концертом на маленькой сцене «Лампа», собрал, кажется, куда больше слушателей, чем Антон Беляев со своим инди-проектом Therr Maitz, который завершал программу большой сцены «Дирижабль». Настоящими хедлайнерами, фаворитами фестиваля стали гости из Грузии – очень популярная на своей родине группа Mgzavrebi, которых на российскую сцену вывел Евгений Гришковец. Организаторы назвали Mgzavrebi идеальным примером «дикорастущей музыки»: солнечные мотивы, этнические инструменты вроде пандури и диджериду, грузинское многоголосье. Только вот настраивали публику на концерт душевной музыки, которую надо слушать, сидя на зеленом холме перед сценой или в маленьком грузинском дворике, – но в итоге фронтмен Гиги Дедаламазишвили первым отважился прыгнуть в мятную толпу и под задорные крики «Еще!» дважды выйти на бис. Сложно сказать, кто был более счастлив: толпа, после концерта еще долго напевавшая простой и добрый мотив последней песни In vino veritas, или сами Mgzavrebi, которые стояли на сцене чуть не плача и снимали благодарную публику на телефоны.

После на «Лампе» выступали Theodor Bastard, создав полный контраст для тех, кто пришел слушать их с «Дирижабля». Ночь, пронизывающий холод, на сцене – бело-синий туман и обволакивающий голос солистки Яны Вевы, которым она читает будто древние заговоры, используя глоссолалии – сочетания звуков или слов, утративших первоначальный смысл. Редкий случай, когда разгоряченная публика не имеет возможности подпеть музыкантам, но при этом зачарованно смотрит на сцену, покачиваясь в трансе, причиной которого, кажется, было все: синее свечение с яркими вспышками, древнейшие инструменты – калимба, маримба, дарбука, – темный лес вокруг территории фестиваля и полная луна. Вот это, пожалуй, главное, для чего люди ездят на оупен-эйры: закрытые клубы не дают такого обмена энергетикой, а кроме того, звук на «Дикой мяте» этого года был непривычно хорошим для фестивалей.

Изменив свой формат, фестиваль взял на себя важную культурную миссию: представить слушателям лучшие независимые группы со всего мира. Андрей Клюкин, продюсер фестиваля, рассказал журналистам: «Когда мы начинали фестиваль, нам все говорили, что это никогда не будет популярно и мы должны будем радоваться, если соберется 200 человек. Так что наш фестиваль – это не дань моде. Хочется посмотреть на культуру разных народов и прикоснуться к ней. А лично мне на нашем фестивале нравится то, что у нас играют музыку ради музыки. Ведь когда-то эти музыканты играли просто так, даже не думая, что смогут попасть в эфир».

Важная вещь, за которую «Дикую мяту» нежно любят фестивальные завсегдатаи: здесь можно разводить костры, без которых не выжить при дожде, обязательном спутнике «Мяты». К кострам приходят гитаристы, подтягивается толпа. Кто-то, правда, ругается и хочет спать – но недовольным приходится смириться, потому что «Мята», как ни крутите, рок-фестиваль. И любителям сладко спать по ночам здесь не место.