Posted 18 мая 2010,, 20:00

Published 18 мая 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 06:51

Updated 8 марта, 06:51

Сокровище в золе

Сокровище в золе

18 мая 2010, 20:00
Отмеченный на фестивале в Санденсе и получивший «Оскара» за женскую роль второго плана фильм Ли Дэниелса «Сокровище» (идет в России в ограниченном прокате) можно принять за бытовую чернуху. В действительности это профессиональная работа, вызывающая культурные ассоциации и эмоциональную реакцию даже в пяти тысячах миль

Героиня фильма – неимоверно раздутая от жира девочка лет пятнадцати с непробиваемо-тупым выражением лица (Габури Сидибе), уже во второй раз беременна от собственного отца (он, как и прочие мужчины, появляется только в воспоминаниях героини) и живет с не менее чудовищной мамашей (Мо’Ник), которая ее третирует. Видя эту диспозицию, мало-мальски насмотренный и знающий правила «голливудского» кино человек заключает, что дальше должно последовать андерсеновское превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя. Зрительское воображение представить этого не может, но мысль поддерживается тем, что рассказ иногда ведется голосом Прешес (precious – драгоценная), который никак не соответствует ее настоящему умственно-психологическому состоянию – и, стало быть, соответствует будущему. Кроме того, иногда включаются фантазии героини, в которых она видит себя звездой в окружении поклонников, что вполне можно воспринять, как намек на будущее.

Тем не менее почти никаких внешних изменений героини на протяжении фильма не происходит. Изменения происходят в восприятии части зрителей (за всех поручиться нельзя), которые вначале воспринимают ее как редкую уродину, а в конце – как нормальную и даже симпатичную молодую женщину, способную к самостоятельной жизни. Это абсолютно укладывается в американскую концепцию политкорректности, согласно которой любая внешность и любые физические изъяны не могут быть поводом для какой бы то ни было дискриминации (в том числе психологической), и в идеале должна восприниматься как нормальная.

Ли Дэниелс и Габури Сидибе воздействуют на нас с незаметным, но, если вдуматься, впечатляющим мастерством. Подобный эффект не редкость и в жизни, но чтобы привыкнуть к уродливой на первый взгляд внешности человека, требуются иногда месяцы, а тут он достигается всего за полтора часа, притом минимальными средствами. Тут поневоле вспомнишь множество незапланированных режиссерами случаев, когда герои, которые по замыслу должны были вызывать нарастающую симпатию, на деле вызывали все большее отвращение.

Другое дело – внутренние изменения. Отчисленная из обычной школы Прешес попадает в школу для аутсайдеров, где ее берет под опеку (без того, что в Америке называется «харрассмент» – сексуальным приставанием) – лесбиянка, но смышленая, симпатичная и наделенная несомненными воспитательными способностями. Между нею и не знавшей родительской любви озлобленной девчонкой устанавливается человеческий контакт, который сам собой пробуждает в звереныше человеческие реакции. Такая вот «Педагогическая поэма», не имеющая, впрочем, отношения к социалистическому реализму (который вместо сущего демонстрировал должное), а вполне реалистическая. И притом со значительным зарядом социальной критики.

Образ сыгранной Мо’Ник «Страшной Матери» не только архетипичен (см. «Трансперсональную психологию» С. Грофа) и не только интернационален (см. «Волчка» и «Похороните меня за плинтусом», где выведены не менее чудовищные родительница и бабка). То, что мамаша Прешес – законченная мерзавка, позволявшая своему мужику насиловать их дочь – это черта индивидуальная, но чернокожая паразитка, которая всеми неправдами выцарапывает социальные пособия – характерный именно для США тип, который, по идее, должен бы вызвать нападки закоренелых феминисток на картину. Любопытны и две появляющиеся на экране социальные работницы, одна из которых закрывает глаза на очевидную липу, которую ей подсовывает мать Сокровища, а вторая, сыгранная певицей Мэрайей Кэрри, проявляет к Прешес неравнодушие, но в рамках своего положения оказывается бессильна ей помочь.

"