Игры с историей

Строгой концепции у экспозиции нет: ГМИИ имени Пушкина демонстрирует произведения искусства, в которых отразились исторические события – от библейских сюжетов и античной мифологии до войн и междоусобиц XIX века. Но поскольку войн в истории человечества было значительно больше, чем представленных работ, то буквально с первых минут понимаешь, что кураторы руководствовались чем-то иным. Чем – понятно из подписей к полотнам и скульптурам. Все произведения были созданы в XVIII – начале ХХ века. Таким образом, посетителям предлагают проследить, как менялось отражение истории в творчестве романтиков разного толка, неоклассицистов, реалистов, прерафаэлитов, символистов, мирискусников…

Не нужно иметь искусствоведческого образования, чтобы увидеть, как художники играли с историей, трактовали ее на свой взгляд и вкус. Например, персонажи Великой французской революции уподоблены античным героям, Наполеон Бонапарт на портрете Франсуа Жерара – римскому императору, а кронпринц Максимилиан, изображенный художником Лоренцо II Квальо, похож на того же Наполеона…

О том, что исторические сюжеты со временем повторяют друг друга, можно судить и по картинам Жака-Луи Давида. Смерть предводителя Великой французской революции, замечательного журналиста Марата, он изобразил так, как в Средневековье изображали святых – с атрибутами труда в руках. Мертвый Марат, истекший кровью, хотя и лежит с закрытыми глазами, но до последнего вздоха он так и не выпустил из рук бумагу и перо (картина «Смерть Марата»). Рядом с ним, на полу, – окровавленный нож, что тоже уходит в средневековую традицию, когда святых изображали не только с атрибутами труда, но и с орудиями пыток, от которых они страдали.

Давид в данном случае выступает не только как художник, но и как репортер: на место преступления (Марат был убит Шарлоттой Корде) он прибыл одним из первых и успел сделать наброски. Этот эпизод французской истории стал настолько популярным, что Давид по просьбе современников создал несколько вариантов картины. Один из них хранится в брюссельском Королевском музее изящных искусств, два других – в Лувре и в Версале. Однако та картина, которую привезли в Москву, – из Музея Французской революции (город Визиль) – является работой мастерской Давида…

Зачастую ГМИИ имени Пушкина привозит из-за рубежа произведения искусства, имеющие широкую мировую славу. Однако на этот раз ставка на «узнаваемость» не делалась. Большинству посетителей вряд ли знаком, скажем, графический цикл «Бедствия войны», хотя он выполнен великим Франсиско Гойей. Здесь же представлены не столь популярные работы, но принадлежащие кисти Жана Огюста Доминика Энгра, Оноре Домье, Эжена Делакруа, Арнольда Бёклина, Гюстава Моро… Важно, что все эти художники работали с историческим материалом.

Что касается русских живописцев, то их произведения придают экспозиции своеобразный колорит. Если западные художники часто обращались к античной мифологии, библейским и средневековым сюжетам, то наши подвергали трактовкам былинные образы («Витязь на распутье» Виктора Васнецова), поступки персонажей русской истории (эскиз к картине Василия Сурикова «Боярыня Морозова»), изредка – мировые события (эскиз к картине «Последний день Помпеи» Карла Брюллова и эскиз к «Явлению Христа народу» Александра Иванова). В ряде работ запечатлена и тоска по дворянским гнездам (в частности, в символистских произведениях Борисова-Мусатова).

Тем не менее все произведения представленного периода можно охарактеризовать как попытки художников извлечь уроки из истории. Сначала они обращаются только к старине и античности, затем находят героев среди современников или знаменитых людей предшествующей эпохи. Подобная схема, разумеется, требует многих комментариев и оговорок, но общая тенденция такова.