Высота

Те, кто надеется увидеть на выставке развернутый отчет о достижениях авиации, будут немало разочарованы. Экспозиция Дома фотографии посвящена даже не столько самолетам, сколько русской мифологии воздухоплавания. Тому, как менялся образ летчика вместе с образом машины. И в этом случае стоило бы начать авиационную историю не с братьев Райт, а с Катерины Кабановой (Островского), которая, стоя на волжском утесе, размахивала руками и кричала: «Почему люди не летают!». Мечта Катерины воплотилась только в начале ХХ века и тут же обросла легендами, страхами и своей, авиационной, модой.

Как раз этот стиль «самолет-летчик» со всеми его перипетиями в ХХ веке и стал героем выставки. Первые русские летчики со своими аппаратами больше напоминают аристократов, нарядившихся для велосипедной прогулки. Питерский фотограф-летописец Карл Булла запечатлел именно этих «воздушных наездников», объединенных в специальные аэроклубы. Они столпились вокруг дирижабля «Голубь» и разглядывают его будто породистого скакуна.

Первая мировая война заставила отнестись к авиации всерьез: на фотографиях запечатлены головокружительные полеты над вражеским лагерем и разбившиеся непрочные летательные конструкции. Особенно впечатляет анонимный снимок могил русских летчиков в Виннице 1916 года: вместо крестов на могилах пилотов подобно многочисленным мельницам стоят кресты-пропеллеры.

Судя по выставке, настоящий пик советская авиамода переживала в конце 20-х и в 30-е годы. В это время и сложился образ летчика-героя с машиной, которая разносит коммунизм в самые отдаленные уголки страны и в загнивший мир капитализма. Тогда же появляются первые утопии о перенесении городов в воздух: самолеты становятся первыми «воздушными жителями». Их воспринимают как новый тип советских граждан: холят-лелеют, тренируют на дальность пробега (знаменитый коллаж Терещенко «Сталинское задание выполнено!» о перелете Михаила Громова в Америку).

Самолет – символ советского человека. Нужно видеть, с каким выражением лица выходят из салона крестьяне-передовики, которых за успехи прокатили на воздушной машине в 1934 году: смесь религиозного страха и нечеловеческого восторга. Самый показательный снимок в этом разделе – «Моряки-черноморцы вытаскивают гидросамолет» 1932 года: та же самая картина Репина «Бурлаки на Волге», но вместо опостылевшей купеческой баржи – чудо техники. Понятно, почему легендарные пилоты-дальнобойщики (Чкалов, Громов) в сознании миллионов становились суперменами, самыми желанными и любимыми.

Образ супермена-летчика только укрепился в сознании масс во время Второй мировой. Правда, исчез налет артистизма; война в воздухе – суровая работа, которая делает из обычного пролетария камикадзе, готового протаранить противника. Потому знаменитый снимок Георгия Зельмы «Еще один самолет» 1943 года, на котором солдат дорисовывает на корпусе машины десятую звезду – еще одного сбитого фрица, – смотрится с содроганием: вдруг одиннадцатым станет он сам.

Что касается зала, посвященного полетам в ХХ – начале ХХI века, то здесь напрашивается только одно сравнение – компьютерные игрушки. Все снимки в этом разделе цветные, но это не придает им романтики. Современные машины больше напоминают роботов, нашпигованных электроникой, для которых человек – вещь лишняя, ненужная и даже опасная. Оттого здесь нет ни героев-летчиков (для нынешних летчиков, видимо, на первом месте девушки), ни авиаторов-аристократов, ни крестьян, разевающих рты на парящее чудо. Сейчас чудеса происходят где-то далеко на океанских лайнерах, а полеты – это уже не награда за заслуги на трудовом фронте, а обыденная рутинная процедура.