Константин Кедров: "Для всех злодеев я - окончательный злодей"

Ох, и неблагодарная эта задача - как-то вкратце, походя,в объеме газетной статьи написать о человеке, чья жизнь, творчество, система взглядов на мир заслуживает многотомных исследований! Посему, не отваживаясь на этот непосильный труд, приведу лишь основные биографические факты и отзывы коллег-поэтов о Константине Александровиче Кедрове.

Константин Кедров Родился 12 ноября 1942 в Рыбинске. Автор книг стихов: "Поэтический космос", "Компьютер любви", "Утверждения отрицания". "Верфьлием", "Вруцелет", "Гамма тел Гамлета", "Или он или Ада или Илион или Илиада. Вечера в Музее Сидура", "Улисс и Навсекая", "Метаметафора", "Энциклопедия метаметафоры", "Параллельные миры", "Инсайдаут", "Ангелическая поэтика", "За чертой Апокалипсиса", "Или" (Полное собрание), "Сам-ist-дат", "Метакод", "Дирижёр тишины", "Новый Альмагест".

Кедров - лауреат множества премий: Международной отметины имени отца русского футуризма Давида Бурлюка, Дважды лауреат GRAMMY.ru в номинации «Поэтическое событие года», Дважды лауреат журнала «Дети Ра», премии «Литературной России», премии А. С. Грибоедова, премии Манхэ (Южная Корея), обладатель Золотой медали Всероссийского фестиваля фестивалей «ЛиФФт». А он еще и Доктор философских наук, Член исполкома Российского ПЕН-клуба.

Выдающейся поэт, драматург, “организатор искусства”, Кедров работал в 1991-97 годах в “Известиях”, а затем 1997-2003 годах в “Новых Известиях”.

За это время в «Известиях» опубликованы: первое в России интервью с Натальей Солженицыной, интервью с Главным проповедником Америки и духовником трех президентов Билли Грэмом, серия статей против смертной казни и интервью с будущим главой Комиссии по помилованию при президенте РФ писателем Анатолием Приставкиным, интервью с Галиной Старовойтовой о правах человека и нормах международного права, статьи о ранее запрещенных и полузапрещенных писателях и философах (В. Набоков, П. Флоренский, В. Хлебников, Д. Андреев), а также о неизвестных в то время широкому кругу читателей В. Нарбиковой, Е. Радове и о поэтах андерграунда (Г. Сапгире, И. Холине, А. Еременко, А. Парщикове, Н. Искренко, Г. Айги, А. Хвостенко). После раскола в редакции «Известий» вместе с редактором Игорем Голембиовским перешёл в газету «Новые Известия».

В 1995 году вместе с другими членами ПЕН-клуба (А. Вознесенским, Г. Сапгиром, И. Холиным, А. Ткаченко) Кедров основал «Газету ПОэзия» (вышло 12 номеров), в 2000 году преобразованную в «Журнал ПОэтов» (вышло 10 номеров). Двадцать выпусков были переизданы в 2007 году под одной обложкой и названием «Антология ПО»

Однако в журналистику Кедров попал как бы вынужденно.

В 1986 году после появления в «Литературном обозрении» статьи Рафаэля Мустафина «На стыке мистики и науки» со ссылками на высказывания Ю. Андропова и К. Черненко о недопустимости идеализма К. Кедров прекращает преподавательскую деятельность в Литинституте и пишет заявление о переходе на творческую работу. Согласно документам, выданным К. Кедрову по его запросу архивным отделом ФСК в 1996 году, на К. Кедрова было заведено дело оперативной проверки под кодовым названием «Лесник» (по подозрению в антисоветской пропаганде и агитации). Цитата из отчета 5-го управления КГБ за 1984: «Принятыми мерами объект „Лесник“ отведен от приема в члены Союза писателей СССР». В книге «КГБ вчера сегодня завтра» (М., 1984) опубликованы воспоминания ответственного секретаря «Нового мира» Григория Лесниченко:

15 лет я работал в «Новом мире», и последние 10 лет, до конца 1989 года был его ответственным секретарем. Я хочу вам рассказать как проникало КГБ в журнал… У меня было ещё множество случаев с кегебешниками. Например, они очень настаивали, чтобы я написал письмо в Литинститут, его директору Пименову. Тогда в качестве преподавателя там работал Константин Кедров. Он часто печатался в «Новом мире». Вот они и сказали: «Ты напиши туда письмо, скажи, что он такой-сякой антисоветчик, что он, в общем, космополит и всякое прочее, и отправь письмо». Я сказал: «Нет. Такое письмо, господа, я туда не пошлю». После этих разговоров со мной на него там долго напирали, всячески хотели выкурить его оттуда. Но он печатался в нашем журнале и в 1987, и в 1989 году...

В идеализме (конечно, недопустимом в СССР) Кедрова обвинили после того, как в 1983 году он сформулировал общий принцип поэзии как метаметафору:

"Метаметафора — это метафора, где каждая вещь — вселенная. Такой метафоры раньше не было. Раньше все сравнивали. Поэт как солнце, или как река, или как трамвай. Человек и есть все то, о чём пишет. Здесь нет дерева отдельно от земли, земли отдельно от неба, неба отдельно от космоса, космоса отдельно от человека. Это зрение человека вселенной".

В том же году Кедров написал поэму «Компьютер любви», которая, как отмечал С. Б. Джимбинов, «может рассматриваться как художественный манифест метаметафоризма, то есть сгущённой, тотальной метафоры, по сравнению с которой обычная метафора должна выглядеть частичной и робкой». Годом позже Кедров выступил с новым манифестом, провозгласив создание группы «ДООС» (Добровольное общество охраны стрекоз).

На вечере, посвященном 75 -летию поэта, о Константине Кедрове говорили его друзья поэты и прозаики. Вечер открыл приветствием с киноэкрана его давний друг и соратник Андрей Андреевич Вознесенский, который вел подобный же юбилей - в этом же зале ЦДЛ! - 20 лет назад:

“Поэзия живет. Живет она мощным таким генератором, который у нас называется “Константин Кедров”. Раньше у нас было разделение на непрофессиональных критиков, которые пытались профессионально разобраться с поэзией, и поэтов-дилетантов. И вот, наконец, пришел человек, который все это соединил. Он издает газету, в которой все делает сам, и собирает вокруг себя людей. В этой газете печатается настоящая поэзия, и сам Константин Кедров делает серьезные поэтические выводы, которые помогают всем нам… Его стихи - авангарднейшая поэзия...”

Видео: Константин Кедров - 75-ти летний юбилейный вечер поэта в ЦДЛ -

Геннадий Юшко из Калининграда:

“Молодцы люди “ДООСа”, что издали эту книгу! Стихи Константина Кедрова требуют очень внимательного прочтения. Читаешь, опять возвращаешься.

На одной странице можно делать для себя самого все новые и новые открытия! Его стихи - это космическая молитва. Впервые - по словам Андрея Андреевича Вознесенского - перед нами поэт-философ. Проникновение в мысль через варево слова - эту редкую возможность реализовал поэт. Мы все счастливые люди, что может обнять, потрогать, выпить с моим другом стакан вина, или чашечку кофе..."

Сергей Мнацаканян из Москвы:

“Я всегда ценил его творческие порывы. Его стихи - выдающееся явление современного поэтического авангарда. В свое время он читал замечательные лекции в Литературном институте - о космосе, о поэзии, о Достоевском, за которые советское начальство его оттуда и выгнало. Его Достоевский был лучше, чем сам Достоевский. Когда я вспоминаю наши десятилетние отношения, я понимаю, что Константин Кедров всегда шел своим путем, не отклоняясь, и ничего не боясь. Мне сейчас почему-то вспомнилось стихотворение Александра Межирова:

“А когда-то был безвестен,

Голоден, свободен, честен,

Презирал высокий слог,

Жил, не следуя канонам, -

Ибо всё, что суждено нам,

Вовремя приходит, в срок.”

Но не будем, так сказать, обманываться - конечно, к Константину Кедрову все пришло, но с некоторым опозданием…”

Евгений Попов - Председатель Русского ПЕН-клуба:

"Зачем, почему они привязались к Константину Кедрову? Он просвещал молодых людей, поступивших а Лит. Институт. Он объяснял им, что такое философия, культура… Зачем привязывались к Андрею Андреевичу за его “Треугольную грушу”? Зачем из комсомольского писателя Василия Аксенова сами же и сделали махрового “вражину”?

70-е годы, разгар Советской власти. И вдруг я читаю стихи Кедрова, в которых он ругает ни то что Октябрьскую, а французскую революцию:

“Уж лучше это свинство -

И водка и балык,

Чем кровь, и якобинство

Французских прощелыг...”

На лекциях Константина Кедрова в Лит. институте выросли два, на мой взгляд, самых лучших сейчас прозаика. Слава Богу, они сейчас живы - один Эдуард Русаков из Красноярска, а второй мастер короткого рассказа Анатолий Гаврилов из Владимира.

И я очень рад, что именно таким образом - через просвещение - внутренняя свобода поэта Константина Кедрова становилась и становится свободой внешней…

Есть такое понятие- преемственность. Вознесенский помогал всем нам чувствовать себя людьми, теперь нам помогает Кедров."

Поэт и издатель Евгений Степанов:

"Есть много людей, которые знают периодическую систему Менделеева, но очень мало людей, которые такие системы создают. Константин Кедров - поэтический философ, непревзойденный поэтический драматург. Его пьеса “Голоса”- на мой взгляд - одна из лучших современных пьес. Каждое слово в ней - весомо, зримо, ощутимо. Для меня лакмусовая бумажка - помогает ли мне в жизни это искусство или нет. Когда у меня наступают трудные времена - я читаю стихи Кедрова…"

Режиссер Эдуард Житинкин приветствует и поздравляет Константина Кедрова:

"Сейчас из театра уходит поэзия - я говорю сейчас не о стихе, а о метафорическом понимании театра. Гений собственно разума - это Константин Кедров. Очень многие не могут разобраться с собственным талантом. Кто-то слишком рано заканчивает, как Антон Арто, или как Нежинский, Ну, не получается...

А вот оставаться в добром здравии, оставаться интересным и Нобелевскому комитету, и нашим добросовестным органам, оставаться интересным коллегам по цеху может только тот, кто разобрался сам в себе. И это Константин Кедров. Ни один из поэтов не сказал о нем ни одного недоброго слова. И это, может быть, самое главное."

Кстати. Константин Кедров вправе носить и вторую фамилию (она же творческий псевдоним) - Челищев.

Характерный факт биографии: Константин Кедров с 1986 до 1991 года был безработным (результат "работы" КГБ, выжившего поэта из журнала "Новый мир"). В это время ему пришлось продать картины и графику своего двоюродного деда Павла Челищева, полученные в наследство в 1972 году. Теперь эти картины находятся в галерее «Наши художники» на Рублевке. Среди них — портрет бабушки Софьи Челищевой (в замужестве Юматовой), написанный Павлом Челищевым в 1914 г. в родовом имении Дубровка Калужской губернии, принадлежавшем прадеду К. Кедрова, помещику Федору Сергеевичу Челищеву. Портрет опубликован в альбоме «Павел Челищев» галереи «Наши художники» («Петроний», 2006. — С. 35). Там же опубликованы репродукции других картин П. Челищева с указанием «из коллекции Константина Кедрова». В 2008 году на канале «Культура» был показан фильм о Павле Челищеве «Нечетнокрылый Ангел» по сценарию К. Кедрова и Н. Зарецкой, снятый в Москве и в Нью-Йорке.

И вот стихи:

* * *

Две команды: Вечность и Любовь

В Звездном поле Лунный мяч гоняют

Я болельщик и ловец голов

Непременно Вечность проиграет

* * *

метаметафора —

амфора нового смысла

как паровоз

в одной лошадиной силе

как конница в паровозе

дебаркадер уже корабль

корабль уже дебаркадер

радуга из всех горизонтов

пчела утяжеленная

только полетом

как когорты снежинок

уходят в Галлию

отслаиваясь в сугроб

ледяной поступью

ступая по лету

Лето в Лето влетая

из лета в лето

ударяя в литавры таврии

тавромахии андромахи

над аэродромом

где все самолеты

давным-давно

улетели.

Формула любви

Маяковский стремится к Лиле Брик

Лиля Брик к множеству

или многомужеству

где корень квадратный из Хлебникова = Кручёных

а Кручёных в квадрате = Хлебникову

где Достоевский не или равняется Толстому

а Толстой стремится к бесконечности

где Пушкин умножененный на Гоголя = 0

при этом Гоголь стремится к Пушкину

а Пушкин никуда не стремится

или = 0

где сумма углов

треугольной груши Вознесенского больше/меньше 2d

где треугольник всегда кудрявый

а груша сладкая

как Адамово яблоко

в горле Евы

где Адам стремится к Еве — Ева к Адаму

где Адам умноженный на Еву = себе

где деленная на Адама = Адаму

* * *

Россия отказалась от свободы

Она ей ненавистна от природы

Я знаю рабство стало новой модой

Но я останусь только со свободой

* * *

Я друг всех розовых и геев

Но сам — не розовый не гей

Поэтому для всех злодеев

Я окончательный злодей

* * *

Быть больше чем доверила судьба

Быть больше быта больше бытия

* * *

руль правит вправо а рулит налево

связь противоположностей интимна

так гильотиной правит королева

а королевой правит гильотина

* * *

отделись от тьмы

в сирень

захлебываясь дождем

преодолевая

дрожь лепестков

целуя ливни

в дрожащие ноздри

табун Пегасов

* * *

выше всех небес

бог во мне воскрес

* * *

мы вышли из правого предсердия в левое

и остановились на полпечали

отторжение

это оторопь тишины

превозмогающей пение

нагромождающей тишину друг на друга

как геликоптер

или аэроплан

все выше

мы вышли из правого предсердия в левое

и остановились на полпечали

отторжение

это оторопь тишины

превозмогающей пение

нагромождающей тишину друг на друга

как геликоптер

или аэроплан

все выше

***

Так Богу хорошо

что он хорош

Так плохо дьяволу

за то что он плохой

А у меня в зачетке

жизни хор

поет

и я пою

что мир

хорош

* * *

мы можем ждать от милости природы

но мы не можем ждать от милости любви

Сон час назад

Высота высота

распахнулись Врата

в Рай летит Херувим

следом прямо за ним

Ангелочки летят

Бога видеть хотят

* * *

заснежено и преображено

нам незачем уже любить друг друга

в окне есть смерть и в смерти есть окно

оно раскрыто

в нем гуляет вьюга

так постепенно приходя в себя

я нахожу во всем свое распятье

ведь я живу уже не для себя

и все распятья для меня объятья

* * *

трибун ал

трибунал

* * *

Но если бы мы даже петь перестали

И чертыхаться задыхаясь словами

Кто-нибудь непременно обнаружит в галактике

Горло иероглифа

Иероглиф горла

Басня «Свинья и сокол,

или Метареализм и метаметафора»

От рыла

отрыла

От крыл

открыл

Крылья ливня

Я хочу остаться в твоем забвенье

нет, не душой, а телом

потому что твое тело — моя душа

В середине сердца

таится другое сердце

в середине сердца

дождь обгоняет снег

звездный дождь обрушивается с неба

на того,

кто ищет себя в другом

Как дождь и снег

друг друга опережают

как метель обнимает ливень

так мы с тобой в едином водовороте

ангел с двумя крыльями

одно крыло ливень

другое крыло метель

Не покидай меня

ангел высококрылый

но открывай мне

эти врата-крылья

чтобы летел я на крыльях высоких врат

чтобы они раскрывались

как складываются крылья

Радиус Бога

Радиус Бога это длина руки

все что дальше руки

никому не нужно

Радиус жизни это длина строки

или масштабы шпаги

вложенной в ножны

Как горизонт

очерченный д’Артаньяном

тело миледи это объем объятий

Так океан объемлемый ураганом

напоминает нам

что все люди братья

Влюбленный текст

Обратно простирается боль

не мечите бисер перед ангелами

дабы они не смахнули его крылами

след луны остается в сердце

солнце не оставляет цветов

камни летят по закону всемирного тяготения

о котором не догадываются птицы

траектория птичьего полета физикой не объяснима

чтобы догнать себя надо остановиться

солнце отражается не в воде а в слезах

лицо разбивается в зеркалах оставаясь целым

дальше света летит поцелуй целующий Бога

Бог прикасается к нам лучами

свет становится теплом

тепло становится светом

только мыслью можно приласкать Бога

завтра нас не будет нигде

и тогда ощутив пустоту

нас мгновенно заметят

когда отсутствие заметно оно бессмертно

только погасшее солнце можно увидеть

только прошлое можно вспомнить

только будущее можно предчувствовать

только настоящее незаметно

музыка играет тишину

тишина играет тишину

Бог хранит молчание но слышит

непонятные слова притягательнее понятных

слова это птицы речи

речь птичья стая

весной они прилетают

осенью улетают

их речь таинственна но невнятна

если кто-то меня не понял

значит я сказал все

не сказаны все слова

все слова не сказаны

речь косноязычна если она прямая

главное чего не понял Витгенштейн — слова ранимы

всего печальнее окончания

всего ранимее суффиксы

даже самоуверенные приставки

с трудом удерживают смысл корня

но и они вот-вот низвергнутся в тишину фонем

заглушаемых визгом звуков.

смысл прячется в словах

как фонемы в звуках

вы скажете это филология

нет это просто печаль о словах

слова рождаются в горле

зачинаются и вынашиваются в сердце

если фонемы озвучены

а звуки осмыслены

значит это поэзия

если слова в тексте любят друг друга

значит это стихи

* * *

Шекспир играющий на флейте

У флейты множество отверстий

Вся флейта жаждет рук и губ

Он научился в дырки дуть

Шекспир Офелия и флейта

Офелия и тишина

Как девственница

Елизавета

В Шекспира флейту влюблена

Она печальна как Офелия

Но внутрь вселяется веселие

Все пушки это флейты флота

И даже флот большая флейта

На нем играет Елизавета

Но флот испанский как Офелия

не весел от сего веселия

Хотя Елизавета девственница

но все еще на все надеется

И даже есть такая версия

Что дул Шекспир во все отверстия

Лишь иногда наденет траур

Как узника оденет Тауэр

Или иногда отрубит голову

Когда ее обидят голую

Но разгласит нам тайны эти

Шекспир играющий на флейте

ВЕЕР ВЕРМЕЕРА

Я вошел в пространство теряя время

как в зеркала ушел Вермеер

как Баттерфляй раскрывает веер

распахнутый в мир иной

в это мгновение Бог стал мной

как по волнам уплывает Ной

уплывающий в мир иной

затерялся в лунах его корабль

открывая Новый Завет

как открывает веер Елизавет

верен верен Новый Завет

веселится Елизавет

на волнах Вермеер в море

аморе — море

море — аморе

амок умолк к лону кома

открылась бездна

слез полна

я вошел во время

время стало мною

я стал Ной

и Ной иной Ной

закрылась бездна

открылся Вермеер

веер всех вер

и умер мир мер

БУРЛЮК В МОСКВЕ 1958-го

Давид Бурлюк наводит свой лорнет

разочарованный

на всех кого здесь нет

Но очарованный

на всех кто где-то есть

Да это есть

но кажется не здесь

Он видит как раскинув луч-шаги

шагает Солнце Маяковский

а Маяковский видит как Бурлюк

соединил лорнетом лик и глюк

Но глюки глюками а

в блюдечках-очках

уже бледнеют мальчики ЧК

Надев берет и натянув пиджак

уплыл доитель изнуренных жаб

Давид Бурлюк

Бурлюк Бурлюк Давид

но неизвестно

кто кого доит

дирижер жаб

дирижабль

Райская зима

Море женщин

Обнимает небо мужчин

Сад переспел

и розы улетели

Интриги Ангелов переполняют небо

Мы не замедлили превратиться друг в друга

Миры плетут свои светокружева

Отражаясь друг в друге

становимся все реальнее

Я построил воздушный замок

из всех дыханий

Этот замок произнесен стихами

Бессмысленно спрашивать птиц

куда они летят

Они не знают

поэтому летят по правильному маршруту

Мы из недр добываем слова

которых не было

Ангелы ходят не по следам

а по ступням друг друга

Райская зима это лето

в сугробах из лепестков

* * *

Обычай в карты играть картинами

Бью супрематическим квадратом

Трех Богатырей

Три Богатыря кроют

Сестрицу Алёнушку

На руках остается Явление Христа народу

Крою Явлением Христа Допрос коммунистов

* * *

Отчего-то мы заговорили

Это нарушило привычный порядок вещей

Горы сдвинулись

камни зашевелились

Потом это стало простой привычкой

Горы землетрясения разговоры

Мы уже просто перестали улавливать эту связь

* * *

Прав Тургенев — Родина только язык

Остальное только лишь крик да зык

Прав Набоков — Родина только речь

Остальным приходится пренебречь

Сон Гегеля и вещь Канта

Никто не знает

Гегель умер во сне

или сон умер в Гегеле

Никто не знает

Кант вещь в себе

или не в себе

* * *

Вошло Сердце —

то сжималось, то екало, то трепетало,

то жаловалось на боли, но потом успокоилось.

Вошла Луна — посияла и скрылась.

Вошел желудок — нет ли чего поесть.

Вошла неразлучная парочка Х и П и сразу удалились куда-то.

Вошел Мозг и стал думать, что бы все сие значило.

Кручёных

Жил был пращур

Имя пращура — ящер

Убещур скум

пращур кум

пращур ящер хитрый прищур Кручёных

еще называл себя граф Монте-Круча

но Кручёных намного круче

чем Монте-Кристо

в нем еще молчание

простое как рычание

Новолетие 2015

Снова Новолетие

на Руси Святой

Вглубь тысячелетия

путь наш непростой

В нашем сне сверхнервном

Я бы попросил

В веке двадцать первом

Разума и сил

Коммунизм в маразме

Жрет людей мозги

Разум Разум Разум

Ты нам помоги

Будь на все ответом

Укрепи в одном

Озари нас Светом

Просвети умом

Что опять хохочешь

Гоголевский Вий

Вытворяй что хочешь

Только НЕ УБИЙ

Я устал молиться

Но молюсь опять

Не убий, убийца,

Хватит убивать

Тише тише тише

Не ори истош..

Знаю не услышишь

Знаю не поймешь

Просвещал Эразм

И клеймил нас Босх

Разум Разум Разум

Разум мир и Бог

Я ведь не наивен

И не легковерен

Но и Бог всесилен

Но и Ум безмерен

* * *

Неисчерпаемый источник вдохновенья

Две пары глаз увидевших друг друга

Да что мне ваши чудные мгновенья

когда вся жизнь одна глазная вьюга

Два вихря взглядов

закружив друг в друга

Глазная вьюга

И губная вьюга

Быть может это просто Кали-Юга

Быть может ветер с юга ветер с юга

ДОВЕРЧИВО

Доверчиво вошли мы оба

В пустую комнату объятий

Доверчиво вошли мы оба

В страну доверчивых понятий

В страну без боли и обмана

В страну, где ЧТО имеет ЧТОБЫ

В густую полосу тумана

Доверчиво вошли мы оба

Из мира лжи и чистогана

Словно в Алтарь под Слава Вышних

В густую полосу тумана

Вошли мы оба и не вышли

1965-2015

* * *

Есть у Господа Имя

Нет у Господа Отчества

Не кому пожаловаться

А хочется

Это так понятно

Что дальше некуда

Хочется пожаловаться

А некому

Но не понимайте меня дословно

Если я прошу

то условно

Вместе прегрешения

и свершения

Если я прошу

то прощения

Незачем друзья долго мучиться

Всех простить никак не получится

Может я вконец обнищаю

Но прощаю всех

всех прощаю

ЮЛА

В вихре вселенской млечной юлы

Кто в центре вихря а кто извне

Я находился в центре судьбы

Или центр судьбы находился во мне

Я закручиваю юлу

Или юла меня завертела

Я юлю иль юлу юлю

Или Душа закрутила Тело

О извечная звезд юла

Я юлящий внутри галактики

Закрутила и завела

Вглубь поэтики и дидактики

Вихрь Декарта скрутил мозги

Оттого они так извилисты

Я один не видно ни зги

Но из вихря в вихрь завихрилась Ты

* * *

Если бы неба не было

Не нашлось бы ни одного

зримого образа бесконечности

Но тысячи лет люди смотрели в небо

и видели только хрустальный купол

Бесконечность открылась взору Джордано Бруно

За это его сожгли

* * *

В том космосе который я покинул

Нет ничего Но я его покинул

В том космосе в котором я живу

Есть все но и его когда-нибудь покину

А может я в обоих космосах живу

* * *

Отказаться от всего

сложней чем не отказаться

* * *

Фейербах не моден

Отнюдь не нов

Он сказал:

ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ — БОГ

* * *

Мир как Воля и Представление —

заголовок

поглотивший все содержание

* * *

Все кто видели со мной Бога

знают, что Он невидим

* * *

Вижу, что меня не видят.

Слышу, что меня не слышат.

Невидимый и неслышимый,

Слышу, вижу…

* * *

Бытие и Ничто это Бытие и Быт

Чаще всего мы бессмертны

и только однажды…

* * *

В царстве невозможного

все возможно

Человек не может сказать самому себе:

— До свиданья —

* * *

Так битник я или не битник

Вернее — быть или не быть

Я может просто самобытник

Которого нельзя забыть

Сказал же Гамлет: «Битник или не…»

Но ИЛИ мне достаточно вполне

Достаточно до ста точно до ста

До ста До ста Да тысячи доста

* * *

Нельзя поставить точку,

не остановив мысль.

* * *

Мир не похож на меня

Я и на себя не всегда похож

* * *

Чувство тяжести

Тяжесть чувства

* * *

Мне свою судьбу не догнать

Она давно убежала

так далеко

Что даже я не знаю

Где и когда с ней встречусь

А может быть и не встречусь

Линия судьбы раскинув крылья

Улетела с ладони

* * *

Упираясь в стену

открыл глаза

Как всегда она впереди

Я открыл глаза и закрыл глаза

И стена уже позади

* * *

Катарсис — обновление чувства

Или — перезагрузка

ЗЕРКАЛЬНЫЙ ПОПУГАЙ

Зеркальный попугай летит во все края

Не я не я не я не я не я

И тотчас отражается вовне

Я не я не я не я не я не

Зеркальный мир в сиянии в движенье

И тонет отраженье в отраженье

Он сам в себе все время отражается

На самом деле он преображается

Преображенье — вечное движенье

А вечное движенье — отраженье

И он летит на крыльях отражений

Во множество своих преображений

* * *

А мне зачем все эти — не хочу —

Молчу молчу молчу молчу молчу

Но обьясни мне что за этим что же

Молчу молчу но думаю все то же

В одежде или даже в неглиже

Молчу да и не думаю уже

Молчу молчу слова умрут во рту

Тела всегда одеты в наготу

От наготы куда нам вместе деться

Нельзя раздеться и нельзя одеться

* * *

Мне с тобой до того прелестно

Что в одежде собственной тесно

Мне с тобой до того приятно

Что на солнце сияют пятна

Солнце светит сияет тело

Тело душу мою согрело

Солнце светит а тело греет

И душа от любви добреет

Мир не добр ну а нам-то что

Если все без любви — ничто

* * *

Только музыке доверяю

Остальное все проверяю

Ну а музыку как проверишь

Если музыке не поверишь

Гастарбайтер литературы

Я без нот и без партитуры

Слышу слышу родную рашу

Словно ломом по льду шарашу

Не побрится и не помыться

Только б только б сквозь лед пробиться

Слышишь музыку флейта альт

Это лом угодил в асфальт

И вибрирует тонко-тонко

Барабанная перепонка

Над бездною темною мчась

Шепчу я молитву несмелую:

— Прощай музыкальная часть

всего музыкального целого

* * *

Шахматная королева вся матовая

В колеснице с двумя конями

В царстве черных ты только белая

В царстве белых ты только черная

Шах и шах шахиншах

Математика мат и мат

Черно-белая шахиня-богиня

Бело-черная богиня-шахиня

* * *

Всех Воскресения пробудит зуммер

Я это слышу с детства и давно

Всего важнее знать что ты не умер

Но это знание не каждому дано

Ты можешь быть то моден то не моден

Ничто на свете не предрешено

Всего важнее знать что ты свободен

Но это знание не каждому дано

Нет не мораль и даже не решенье

Осадок или золото на дно

Осядет в результате превращенья

Знать даже Парацелсу не дано

* * *

Говорят что есть простые числа

За простые числа не берись

Иногда мне не хватает смысла

Чтобы выразить простую мысль

Иногда мне не хватает мысли

Чтобы выявить простейший смысл

Мысли на веревочке зависли

Или мозг в компьютере завис

От Москвы до самых до окраин

С южных гор до северных морей

Человек безмерен и бескраен

Даже в мысли собственной своей