Posted 17 октября 2010,, 20:00

Published 17 октября 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 06:49

Updated 8 марта, 06:49

Плач Ярослава

Плач Ярослава

17 октября 2010, 20:00
Вышедший на экраны параисторический фильм «Ярослав. Тысячу лет назад» лишний раз подтверждает, что попытки сделать кино самодержавно-православно-народным приводят к одному результату. Похоже, что первые две составляющие знаменитой триады графа Сергея Уварова (именно он предлагал России взять курс на православие, самод

Начальная расстановка сил в фильме такова: князь Ярослав с варяжской дружиной, языческое племя «медведей», поклоняющееся Велесу, и загадочные разбойники, нападающие на местный люд и продающие его в заморское рабство. Скорбя православной душой о бедствиях, чинимых злодеями, великодушный князь хочет предложить язычникам христианское покровительство и защиту, если те будут платить ему дань. Говоря более откровенным языком, крупный рэкетир с наемным войском хочет навязать независимой самостоятельной этнически-религиозной группировке кабальный договор: крышевание и вассалитет в обмен на веру и регулярные взносы в чужую казну. Если бы Ярослава не поддерживали создатели фильма, «медведи» могли бы ответить примерно так: «Ой ты, гой еси, добрый князюшка! От лихих-то людей избавиться можно враз, а вот дань платить, челом тебе бить, да богу твоему молиться – веки вечные».

А если б видели нехристи потрясший некогда Русь фильм с Юлом Бриннером (а то и «Семь самураев»), сделали бы мужику контрпредложение: «Вот те, парень, горшок злата-серебра, собери-ка шестерочку молодцов да побей вместе с ними разбойников – так и в расчете окажемся».

Право, самурайско-голливудский вариант был бы почестнее ярославского – не требует обращения в иную веру. И притом гораздо кинематографичнее – хотя бы потому, что вместо групповой рубиловки, где не разбери что делается, можно было бы полюбоваться отдельными поединками. И послушать диалоги наподобие тех, что повторялись советскими подростками: «Друзей нет. Врагов нет». – «Врагов нет?» – «Живых врагов нет». «Нам бы подошел вон тот, со шрамом». – «Нам бы подошел тот, кто оставил ему этот шрам».

Есть два крайних способа писать реплики для русских исторических персонажей. Один – заставить их изъясняться былинным языком. Диковато, но последовательно. Другой – позволить им шпарить на современном жаргоне. Тоже диковато, зато прикольно. Хуже всего, когда сочинитель диалогов не слышит, что пишет. Дело, конечно, не только в употребляемых словах, а в том, как они соотносятся с его поступками и всей предкамерной реальностью. Персонажам «Ярослава» будто наступил на ухо тотем вышеназванного племени – варяги, русичи, разбойники и сами велесиане говорят на усредненном русском языке, периодически пуская петуха. Особенно отличается по этой части жрец велесовского культа по имени Чурило, который в исполнении Валерия Золотухина подозрительно напоминает деда Щукаря.

Неловкая модернизация древнерусского менталитета приводит к тому, что за словами Ярослава (Александр Ивашкевич) возникает не воин XX века, а облако в штанах с мечом у пояса. Вскоре после начала фильма он отбивает у разбойников плененную ими велесианку, по счастливому совпадению оказавшуюся дочерью вождя, и вместо того чтобы с подначки соратников бросить в надлежащую волну (а какой был бы эпизод!), везет к отцу, надеясь, что этот подарок поможет выторговать согласие платить дань. В лесу на князя нападают ничего не знавшие о его благих намерениях сородичи девицы, убивают дружинников и берут в плен, где его поджидает будущий преемник вождя, который с улыбкой завзятого садиста обещает отрубить ему ноги и посадить в муравейник. Почти всю оставшуся часть фильма Ярослав сидит в плену и пожинает плоды своей мудрости – до тех пор, пока его боярин Святозар не отправляет ему на выручку варягов во главе с Харальдом, роль которого исполняет перекрашенный почти в альбиноса Алексей Кравченко, так же похожий на викинга, как планировавшийся на эту роль Дольф Лундгрен был похож на советского боксера в «Рокки».

Теперь самое время сказать о варягах, непростительная вина которых перед Россией с самодержавно-православной точки зрения заключается в том, что их призвание на Русь поставило под сомнение самобытность российского самодержавия. Варяжское, оно же западное участие в создании державы еще хуже, чем участие евреев в ее уничтожении, так что в наших псевдопатриотических фильмах викингам заведомо уготованы позиции плохих парней.

Чтобы зрители поняли, насколько обманчива варяжская внешность, роль Харальда и отдается Кравченко с его имиджем хорошего парня – дабы в конце фильма он нежданно проявил свою гнусную сущность и решил предательски убить Ярослава. Обратную, но столь же неоправданную метаморфозу претерпевает преемник вождя велесиан, собравшийся убить Ярослава, вдруг становится на его сторону и героически гибнет в бою с подлыми варягами.

Как часто случается в фильмах, построенных на фальшивом основании, в какой-то момент их авторы проговариваются, показывая на экране то, что в их же интересах лучше было бы удержать при себе. К таким «фрейдовским» оговоркам относится финал, в котором на месте велесианского идолища воздвигается православный крест, а освободившийся из плена князь проводит возле него молебен. На это действо с умилением смотрят язычники, готовясь сдать весь пантеон своих богов в дань Ярославу.

Поскольку умиление предполагалось вызвать и у зрителей, в этот момент окончательно проясняется, на какую публику рассчитана картина и за кого нас все время держали ее авторы. Коли уж так, то лучше прокатывать «Ярослава» не в России, а в дебрях Африки или Новой Гвинеи, где еще остались туземные племена, пригодные для миссионерской деятельности и где наши пропагандистские опусы, наконец, обретут недостающую народность.

"