Режиссер Владимир Мирзоев

– Владимир Владимирович, на ваш взгляд, нужен ли в принципе российскому кино аналог американского Кодекса Хейса?

– Допустим, намерения начальства самые лучшие. В нравственном отношении российское общество действительно имеет вид смертельно больного, которому необходимы положительные эмоции. Вопрос: что же это за болезнь такая нас поразила? Боюсь, что она генетическая, сугубо советская. Тотальная ложь и двоемыслие. Когда личная корысть прикрывается высокими словами. Власть пытается сохранить себя, эксплуатируя советскую мифологию второй свежести, но ей не нравится тухлый запашок, плывущий над державой. Не очень логично, по-моему. Нет смысла припудривать поверхность больного тела или покрывать его тональным кремом, если вы игнорируете саму причину болезни. Наше общество – переходное. Оно совершает сложнейший транзит от традиционализма к модерну. Отдельные страты стадиально запаздывают, другие опережают. Интеллектуалы, слава богу, давно живут в постмодерне. Взаимопонимание между людьми из разных страт слабое. Что делать в этой ситуации? Раз общество неоднородно, ему нужна максимальная вариативность. Всем сестрам по серьгам. Это и есть разумная стратегия. Беда в том, что культура постсоветской номенклатуры, в основном вышедшей из военного и партийного сословий, очень архаична. Глаза у начальства на затылке, они хотят контролировать будущее, всматриваясь в туманное прошлое.

– Если эта этическая хартия все-таки будет принята, как она может отразиться на нашем кино?

– Кодекс Хейса был добровольно принят студиями на фоне Великой депрессии и отменен, когда американская продукция стала проигрывать в конкуренции европейским фильмам – более правдивым и более свободным. Наше кино уже сейчас сильно проигрывает Голливуду, и, поверьте, не только из-за разницы в бюджетах, но и потому, что в кино, как нигде, мешает монополия государства. Многие важные темы в РФ табуированы: Чечня, Беслан, «Норд-Ост», работа правительства, работа спецслужб против инакомыслящих… Список получится длинный.

– На ваш взгляд, можно ли вообще регулировать нравственные аспекты по указке властей?

– Хорошее кино делают свободные люди. А с оглядкой на начальство работают ремесленники-холопы. И кино у них получается убогое. Этика невольника искажена, поэтому и эстетика хромает. Например, ради сиюминутной выгоды невольник готов наплевать на Конституцию, в которой запрещена цензура, зато говорится о свободе совести.

– Кодекс Хейса отменили как устаревший. Как вы считаете, почему наши чиновники решили внедрить подобный метод?

– Я уже ответил на этот вопрос. Жрецы и вожди пытаются контролировать общество, которое кажется им непредсказуемым, опасным. На самом деле их сознание не вмещает всю сложность современной жизни. Они сами для себя – источник опасности, потому что хотят остановить историю, задержать развитие страны. В очередной раз и, боюсь, с теми же последствиями.

– Этическая хартия – это еще один способ регламентировать нашу жизнь?

– Конечно. Стоит окинуть пейзаж трезвым взглядом, чтобы убедиться: чем больше желание контролировать жизнь сверху, тем больше хаоса, энтропии. Попробуйте контролировать свое дыхание или пищеварение.

– Может, для начала стоит обратить внимание на то, что показывают по телевизору (это касается не только сериалов), а уже потом пытаться регулировать кино?

– У Милоша Формана есть прекрасный фильм на эту тему – «Народ против Ларри Флинта». Вы запрещаете эротику на экране, но у вас чуть ли в каждом эпизоде убивают людей. Разве это нормально? Вы табуируете жизнь, не замечая, что служите смерти.

– На кино существует госзаказ, далее хотят ввести этическую хартию. Как такой тотальный контроль государства может отразиться на нашем кино? Я имею в виду, разумеется, достойное кино, которое не стыдно показать на международных фестивалях.

– Дело не в фестивалях, а в публике и в самих творцах. Монополия государства на ресурсы уничтожает живую инициативу, собственно творчество – как в экономике, так и в культуре. Но ведь эти ресурсы, строго говоря, принадлежат обществу, а не начальству. Фонд кино, деньги Министерства – это все бюджетные средства, наши налоги. Тогда у меня вопрос: не провести ли нам референдум по поводу устаревшей Конституции? Не внести ли в нее ряд новых статей?

– Насколько я знаю, когда принимался Кодекс Хейса, Америка находилась в глубоком кризисе. Была задача сделать из кино некую палочку-выручалочку, дать обществу надежду. Не получится ли так (если у нас введут этическую хартию), учитывая нашу любовь к перегибам, что с экранов польется елей, а проблемы будут замалчивать?

– Правда сделает нас свободными. Уже прозвучала идея убрать из учебника истории информацию о сталинских преступлениях. Но ведь почти в каждой семье есть репрессированные. Как изъять эту память? Культура помогает обществу справляться с его проблемами, когда говорит о них «с последней прямотой». Если загонять эти травмы вглубь, в подвалы бессознательного – добра не жди. Агрессия в обществе будет накапливаться, а потом все равно выйдет наружу, но уже не как культурная рефлексия, а как погром, беспощадный бунт, революция. Кстати, Кодекс Хейса был отменен в 1967-м – не случайное совпадение.

СПРАВКА