Простые радости

За неимением адекватных отечественных аналогов спектакли, привезенные на Чеховский фестиваль кланом Чаплиных-Тьере, решили отнести к ведомству цирка, придумав название «новый цирк». Хотя с большим правом их можно классифицировать как эксцентрический театр, или мюзик-холл, восходящий корнями к английским экстраваганцам, чьи спектакли-шоу традиционно собираются из россыпи отточенных номеров и объединяются отнюдь не сюжетом, а атмосферой и настроением. Так построен «Невидимый цирк», созданный младшей дочерью Чарли Чаплина Викторией и ее мужем Жаном-Батистом Тьере (см. «Новые Известия» от 5 июня). Так построены и представления «До свидания, зонтик» внука Чаплина Джеймса Тьере и «Оратория Аурелии», показанное внучкой Аурелией Тьере.

В сущности, все три спектакля можно объединить в одно пятичасовое представление, чьей сквозной темой будет взаимодействие человека и окружающего его мира одушевленных предметов. Зонтики, коляски, детские игрушки, театральные занавесы, морские канаты, воздушные змеи, рубашки, штаны, платья, туфли, бутылки, кастрюли, зонтики, детская железная дорога, каски горняков и еще десятки самых неожиданных предметов – заполняют сцену. И, попадая в руки артистов, становятся игровым реквизитом. В нашем очень серьезном театре мы забыли как неожиданна, как радостна и как прелестна может быть на сцене игра актера с вещами. Как преобразует рампа самые избитые бытовые действия: надеть рубашку, натянуть туфли, обмахнуться веером.

Спектакль «Оратория Аурелии» начинается с длинной сценки одевания Героини (Аурелии Тьере). Из ящиков закрытого комода появляется то рука, то нога. Рука небрежно ставит на столешницу красные туфли, потом нетерпеливо постукивает по доскам ящика: скорее. Вот исчезает одна обутая нога, вот появляется другая. Процесс одевания смешон именно своим абсолютным следованием бытовой логике: только одевается девушка в ящике (попутно демонстрируя чудеса цирковой гимнастики). Или у Героя (Джеймса Тьере) в «До свидания, зонтик» начинается мигрень. Тут же появляется белая фигура в каске горняка (Магнус Жакобсон), которая довольно решительно «взрезает» голову героя, достает белый клок мозгов, проветривает их и закладывает обратно. Завершающий шлепок по пышной шевелюре – и все ОК!

Кто в детстве или в юности не запускал воздушного змея и не помнит это дрожание натянутой веревки и летящее чудо над головой и чувство полета… По доскам сцены медленно передвигается воздушный змей, а за ним где-то под колосниками парит Аурелия. Чем узнаваемее предметы и ситуации – тем больше эффект воздействия. Недаром и в «Зонтике» и в «Оратории» так много сценок, построенных на взаимодействии персонажей и деталей одежды: пальто, платьев, рубашек, брюк. Взбесившаяся рубашка может побороть и практически задушить владельца. А пальто буквально сжевать надевшую его девушку. Самый эффектный номер: перемалывание человека костюмом в песок. Под платьем героини обнаруживается железный каркас конструкции, которая медленно поглощает девушку, аккуратно выплевывая тонкую струйку песка. Потом возлюбленный найдет в этой куче туфлю, черное платье и вот уже из песка покажется нога, рука, и невредимая героиня появится на свет.

Сюжет борьбы обыкновенного человека с миром, где мир расставляет ловушки, устраивает западни, – постоянный сюжет эстраваганцы. Героев лупят пластиковыми бутылками, их переезжают паровозы (в «Аурелии» игрушечный паровозик едет сквозь дыру в героине). Им подставляют подножки стулья и столы. На них набрасываются предметы гардероба, и им отказываются повиноваться руки, ноги, туловище.

Но в конечном счете герой опускается с небес, подымается из кучи песка, расправляется с взбесившимися куклами и как ни в чем не бывало продолжает свой путь.

На долю современного зрителя мало выпадает столь оптимистичных, веселых, тщательно отшлифованных представлений, и совсем не случайны овации, аплодисменты, крики «спасибо». И нет лучшего способа поднять уровень эндорфинов в крови как откупорить шампанского бутылку или отправиться на спектакли семьи Чаплин-Тьере.