Наш человек на Крещатике

– Вы уникальное явление для украинского ТВ: работаете на два дома – Украину и Россию. Как вы дошли до жизни такой?

– Меня пригласили в Киев консультантом в 2000 году, когда у новых владельцев украинского телеканала ICTV возникло решение создать новости в прямом эфире. Уезжая, я сказал: «Ребята, ваша проблема в том, что у вас масса красивых, профессиональных девушек-ведущих. Но у вас нет ведущих-мужчин». И в ответ услышал: «Ну вот, значит, ты и будешь». Для меня это было шокирующим предложением. У меня в Москве, на канале ТВЦ, были как ежедневная, так и еженедельная программы. Я попытался объяснить, что это невозможно, но предложение оказалось слишком заманчивым. Тем более что создать информационную службу с нуля, да еще и в таком масштабе для каждого профессионала звучит достаточно серьезным вызовом. В конце концов я подумал: почему бы и нет. Я и раньше жил за границей, когда был главой бюро Первого канала в странах Северной Европы, ну и расценил это предложение как новую заграничную командировку. Друзьям сказал, что уезжаю на Запад. Сегодня я главный редактор информационной службы старейшего украинского телеканала, который называется ICTV – International Commercial Television (международное коммерческое телевидение). Сначала он принадлежал американцам, а потом стал общенациональным, но бренд решили оставить. Мало кто на Украине знает, как расшифровывается аббревиатура, зато многие очень хорошо знают наш логотип – это звездочка и четыре латинские буквы.

– И все же про работу на два дома. Трудно?

– В прошлом году пять дней в неделю я вел программы в Киеве, а потом летел в Москву для работы над программой на канале «Россия», которая писалась в субботу, монтировалась ночью и в воскресенье выходила в эфир. Позже на еженедельный формат я перешел и в Киеве – это воскресная вечерняя аналитическая программа «Подробно с Дмитрием Киселевым». Кстати, программа уже получила высшую телевизионную премию Украины – «Телетриумф», а в этом сезоне мне вручили высшую журналистскую награду «Золотое перо». «Подробно» – это два-три гостя в студии и обсуждение актуальных вопросов. Как правило, это «первый политический эшелон». Как украинский, так и зарубежный. Сейчас можно сказать о VIP-американцах, которые стали ездить на Украину накануне президентских выборов все чаще и чаще, но это скорее не «чистые» политики, а бизнесмены, философы.

– Люди влияния?

– Да. Можно вспомнить о Джордже Соросе, Збигневе Бжезинском или Уэсли Кларке, например.

– Расхождение взглядов в Москве и в Киеве мешает или помогает вести украинские политические программы?

– Я же здесь не представляю Россию. Я представляю себя. И если кого-то сначала волновал мой паспорт, то сейчас уже не волнует. У Владимира Познера два паспорта – французский и американский, но никто не обращает на это внимания. Познер и есть Познер.

– Но были же обвинения в адрес и вас, и вашей программы в том, что вы являетесь чуть ли не «пятой колонной». Тем более что речь идет о программе, которая оказывает достаточно большое влияние на формирование общественного мнения.

– Я считаю, что жизнь на два дома помогает мне, с одной стороны, расширять горизонты, а с другой – преодолевать местечковость в журналистике, которая свойственна и для Украины, и для России. Потому что люди, которые постоянно варятся только в российском соку или украинском соку, страдают от определенных комплексов. В России это до сих пор не преодоленный комплекс величия, а на Украине – комплекс малой ценности. Жизнь на два дома позволяет мне эти комплексы корректировать.

– Канал ICTV входит в медиахолдинг, которым владеет Виктор Пинчук. Он зять президента Украины, депутат Верховной рады и один из самых влиятельных бизнесменов в стране. Это помогает или является каким-то ограничителем? Скажем, в цензуре?

– Да, Виктор действительно входит в пятерку самых влиятельных людей Украины. А я, к слову, уже второй год вхожу в сотню. Но Виктор, кроме всего, имеет очень серьезный авторитет за рубежом. Он член международной кризисной группы ICG, куда входят такие влиятельнейшие люди мира, как, например, Джордж Буш-старший, который недавно приезжал на Украину по приглашению Пинчука, или Уэсли Кларк – бывший командующий силами НАТО в Европе. Что касается редакционной политики, то она есть у любого средства массовой информации в мире – от газеты «Speed-Инфо» до радио «Свобода». Но я тоже принимаю участие в формировании редакционной политики и оказываю на нее влияние. Тем более что у Виктора большой бизнес помимо СМИ, и ему приходится делегировать свои полномочия коллегам. Мы проповедуем нормальные европейские стандарты. Обязательны две точки зрения, прямой эфир со столкновением мнений, в том числе и с участием оппозиции. Так что, я считаю, сотрудникам канала повезло: они не отягощены комплексами в отношении цензуры.

– Украинскую цензуру, особенно на телевидении, в последнее время связывают со словом «темники». Вы такие штуки получаете? И если да, то влияют ли они на редакционную политику канала?

– «Темники» – это слово, которым Украина обогатила мировой язык. Это календарь событий, который рассылает администрация президента. Подобные «напоминальники» есть и в США. Об этом в моей программе рассказал Джордж Сорос. В этих календарях дается свое видение событий, и, в общем-то, администрация любого президента имеет право на свою позицию, в том числе и неформальную. Эти «темники» не являются обязательными для исполнения и носят рекомендательный характер. Для нас это лишь один из источников информации наряду с информационными агентствами, телеканалами, газетами или журналами.

– Один из наиболее болезненных вопросов при обсуждении ситуации на украинском телевидении – это вопрос языка. Вы ведете программу на русском, и это неоднократно вызывало массу нареканий.

– Ну говорят много чего. Но непреложным остается факт, что культура – это больше, чем язык, и культура Украины реально двуязычна. Русский язык является частью культуры Украины, и его нужно беречь. Никаких ограничений тому, чтобы я здесь говорил по-русски, нет. Тем более нет никаких ограничений для гостей моей программы. Когда я сюда приехал, то украинского языка не понимал. И я начал заниматься украинским языком, хотя не ставлю себе задачу говорить на нем. Я могу читать в эфире на украинском языке и произносить правильно необходимые украинские слова и термины, понимаю все, что говорят мои гости.

– Да, но были же попытки как некоторых законодателей, так и чиновников нацсовета по телевидению и радиовещанию вообще вытеснить русский язык из украинского телепространства. Кстати, в том числе звучали и мнения, что в связи с решением нацсовета о запрете использования русского языка в украинском эфире Киселеву придется переходить на украинский.

– Что касается решения нацсовета, то я назвал бы его шальным. Оно не продумано и поспешно. В результате президент объявил его неконституционным. Хотя оно до сих пор никем не отменено. Но я думаю, что это дело будущего президента. И это будет одним из важных вопросов грядущей предвыборной кампании. И победит тот, кто выступит за равноправие языков, что, собственно, и предполагает украинская конституция. Пока же проблема со статусом русского языка, конечно, есть. Он не то чтобы иностранный, но считается языком национального меньшинства. Хотя русский язык более распространен на Украине, нежели украинский. И это объясняется простой статистикой, которая свидетельствует, что практически все украинцы понимают русский язык, но не все русские говорят по-украински. И из этого следует, что русский язык здесь более функционален. Практически весь прайм-тайм заполнен российским телевизионным продуктом. Кстати, пока еще реклама на русском языке более эффективна, чем реклама на украинском.

– А каковы перспективы украинского рекламного рынка?

– Этот рынок растет стремительно. Точно так же, как растет экономика страны. Недавно известный шведский специалист по Восточной Европе Андерс Ослунд сказал, что Украина – это один из современных экономических тигров. Украинская экономика растет практически такими же темпами, как и российская, только без нефти и газа. То есть основы роста более здоровые. Причем на Украине, скажем, самый низкий в мире налог на индивидуальное предпринимательство. Вы можете зарабатывать в год почти сто тысяч долларов и платить при этом всего лишь порядка 60 долларов в месяц в качестве налога.

– Помимо работы жизнь на два дома подразумевает еще и какой-то быт. Как вы живете в Киеве?

– Я живу в санатории, поскольку привык жить за городом. Но первую зиму я провел в городе, где мне сняли квартиру. А потом компания сняла для меня номер в санатории площадью 21 квадратный метр в очень живописном месте.

– А как же ваша страсть – лошади?

– В санатории есть хоздвор, где был заброшенный свинарник. Директор разрешил мне его модернизировать, и я привез из России своих четырех лошадей. Так что у меня там есть еще гектар земли, которым я бесплатно пользуюсь, поскольку я переделал этот самый свинарник. Так что, с одной стороны, я живу достаточно скромно, а с другой – достаточно роскошно.

– А семья?

– Сейчас я официально не женат. Родители в Москве. Сыну семнадцать лет, и он учится в Англии. Я хочу, чтобы после колледжа он вернулся в Россию. Во-первых, в Англии он подтянет язык, а во-вторых, это поможет снять внутренний барьер между Россией и заграницей, который есть у всех выходцев из Советского Союза. Да и вообще, Россия из-за границы выглядит гораздо лучше, чем изнутри, и это поддерживает чувство патриотизма.

– У вас на столе украинские сигареты. Это одно из проявлений украинского патриотизма?

– Я вообще считаю себя некурящим человеком, но месяца полтора покуриваю украинские сигареты.

– В спиртном вы тоже отдаете предпочтение местному продукту?

– Украинская водка очень хорошая. Я здесь плохой водки, точнее, горилки, не встречал. И могу легко пить мутную водку под названием «Первак домашний» с соленым огурцом на этикетке, которая стоит восемь гривен – это полтора доллара, и получать от этого огромное удовольствие, потому что это качественная водка.

– То есть можно говорить, что четыре года работы на Украине сделали вас патриотом этой страны?

– Я такой же патриот Украины, как и России. И абсолютно убежден, что наши страны – единое культурное пространство. И если мы куда-то двинемся, то это будет совместный результат эволюции наших народов.