Царь в любви

Имя «Гендель» в сочетании с фразой «аутентичное исполнение» в воображении публики рождает стереотипную картину. Люди во главе с маститым мэтром, сохраняя значительное выражение лиц, играют нечто величественное. Исполнение французского ансамбля «Матеус» под управлением Жана-Кристофа Спинози ничего общего с благостностью не имело. Это тот самый случай, когда нарушение правил идет на пользу правилам.

Впрочем, и композитор, сочиняя оперу о личной жизни древнего царя, приложил руку к раскрепощению. «Ксеркс» – опера, в которой музыка часто уходит в лукавство, а образ грозного завоевателя сведен к любовной путанице – на грани гротеска. Оперный царь занят бесконечными выяснениями отношений: то с девушкой, в которую влюблен, то с ее коварной сестрой, а еще с бывшей (отвергнутой) невестой и с братом – соперником в ухаживании. Героическая фигура Ксеркса (родом из серьезных опер-сериа, где героев пели сладкоголосые кастраты) то и дело «снижается» до комедийных положений. В первой, созерцательной арии, открывающей оперу (царь умилен красотой платана), царит пасторальная лирика, но она быстро сменяется насмешкой, причем от девушки, по которой герой будет вздыхать: смотрите, люди добрые, царь-то наш влюбился в дерево! Что уж говорить о царском окружении, в котором, например, реплика «уберите вашу шпагу» куда как уместна в древней Персии. А парочка «господин – слуга», родом из итальянских опер, напоминает о грядущем моцартовском панибратстве Дон Жуана и Лепорелло. Или о многочисленных речитативных перепалках под «поддакивающий» оркестр, комизм которых тем больше, чем напыщеннее любовники осыпают друг друга упреками?

Как справедливо сказано в буклете филармонии, то, что предками считалось недостатком (смесь героики и буффонады), потомки возвели в достоинство. И публика наслаждалась двойственностью эмоций. От увертюры, в которой неторопливая серьезность быстро сменяется танцевальной пылкостью, через виртуозные арии и короткие стремительные диалоги (как в пьесе) к быстро сменяющимся мизансценам и к хеппи-энду, в котором каждый, начиная с царя, находит себе пару, отчего герои с восторгом поют о благости и спокойствии, наконец-то поселившихся в сердцах.

Певицы Ханна Хусар, Керстин Авемо и Ивонна Фукс (обладательница редкого контральто) пели красиво и самозабвенно, выводя неистовые генделевские колоратуры. Два отменных контратенора, Дэвид Хансен – Ксеркс (с «густым» и «плотным» голосом) и Дэвид Дикью Ли – брат-царевич и соперник (с голосом лирическим и «прозрачным») играли каждый в свое. Первый – в Майкла Джексона на эстраде. А как еще показать героя, который искренне говорит: «В конце концов, я самый великий царь в мире»? Второй – в «ботаника-очкарика». Дирижер забирал инструмент у первой скрипки и наяривал сам. Слуга «продавал» букеты и раздавал цветы в партере, произнося слово «цветок» по-русски. Оркестр, когда не играл (а играл он, надо сказать, с редкой грацией), то пел хором и хлопал в ладоши. Фагот в оркестре нарочито саркастически ухал. А музыка местами превращалась почти в легкий «джаз», что, надо сказать, композитору очень шло.

Пример иного, уместно-серьезного, но не менее качественного музицирования показал оркестр Musica viva под управлением Александра Рудина. Если оратория Хассе – все-таки больше предмет культурного интереса, чем музыкальное откровение, то камерная (для трех солистов) кантата юного Генделя – образец его неистощимого мелодического дара. Изощренный контрапункт любовных признаний и неутоленной ревности оркестр передал нежно и вдумчиво, с бережностью исследуя каждую ноту. Это песнь о судьбе, похожей на «челнок посреди бушующего моря» – ветер бросает его из края в край. И вот какая радость. Партию Полифема пел юный кандидат в великие певцы – Морган Пирс. Этому австралийцу всего 26 лет, но такого вокального великолепия у бас-баритона не приходилось слышать давно. Чтобы характер персонажа так выпукло был слеплен вокалом! Чтобы голос (необыкновенно артистичный и подвижный) мгновенно и легко переходил от гулких басовых низов к почти теноровым верхам! Просто фантастика. К счастью для московских меломанов, Пирс осенью снова приедет к нам, чтобы участвовать в «Сотворении мира» Гайдна.