Пустые хлопоты

Из всех четырех мастериц самая именитая и самая эффектная в творческом плане – Кэрол Фейерман. Ее определяют как «гиперреалиста»: американка прославилась раскрашенными скульптурами из резины, чем-то напоминающими экспонаты из музея восковых фигур. Но в отличие от музейных монстров или знаменитостей мадам Тюссо, Фейерман создает абстрактные образы «современной женственности». Особенно ей удаются плавчихи – фигуры в купальниках и шапочках, на чьих телах зритель разглядывает искусственные капли воды. Зрелище одновременно и жутковатое (как вообще любая реалистическая реплика человеческого тела), и завораживающее. Если тут и имеется какой-то секс (который организаторы усиленно упоминают в рекламных буклетах), то это наслаждение вуайериста, если не сказать некрофила. Сама Кэрол Фейерман подчеркивает, что к феминизму и разного рода отстаиванию женского начала в искусстве она не имеет отношения. На вернисаже леди специально позировала перед мужскими торсами, вылитыми ею из металла. Художницу больше всего интересует форма: сочетание классической пластики (как у мраморных скульптур) и современного рекламного китча. Из этого замеса и всплывают ее спортсменки, банные шапочки, отдельные раскрашенные руки или ноги. Однако окружение, которое кураторы устроили работам гиперреалистки, возвращают их к «женскому вопросу».

С одной стороны, резиновые скульптуры обрамляют силиконовые головы Кристи Синглтон. Кристи попыталась показать, каким становится лицо, если каждой из его частей придать идеальную форму, увиденную в глянцевом журнале. Понятно, что головы превратились в жертв пластического хирурга – одутловатые, детские, да к тому же еще и кукольными глазами. С другой – развешаны коллажи Индии Эванс – эдакий сюрреалистический набор девичьих грез. К листам прикрепляются кружевные трусики, кожаные перчатки, крохотные бабочки и, наконец, обнаженные женские фигурки из винтажных фотографий. Короче, здесь тебе и самоирония, и самолюбование в одном флаконе.

Тема женского начала в искусстве далеко не нова и, сказать честно, порядком затерта. Кажется, никто уже (как в XIX веке) не запрещает дамам рисовать обнаженных людей – хоть своего, хоть противоположного пола. В ХХ веке уже доказывали право женщинам с мольбертом и кистями называться хоть художниками (то есть не отделяться от мужчин с тем же набором инструментов), хоть подчеркнуто художницами (то есть от этих мужчин во всем отличаться). Творческие леди на выставках целый век вертели своим полом и соответствующим набором хромосом, как хотели, – то требовали равноправия, то, наоборот, провозглашали значимость «чисто женского» искусства. И американки тут далеко не одиноки. Наши «амазонки» и ловчее, и быстрее, и выше.

Во всей затее с «46,ХХ» есть еще одна интересная деталь. Мало того, что выставка заявляет о женщинах в искусстве, она еще и продвигает женщин как генераторов выставок и вообще всего арт-бизнеса. Здесь вновь повторяется история с «богатой девушкой», у которой нашлись средства и энергия на художественную акцию. Наши подруги олигархов, дочери магнатов и падчерицы хозяев жизни, перепробовав разные «модные занятия» (от моделей до дизайнеров интерьеров), превращаются в знатоков современного искусства и желают создавать артистическую тусовку. Об этом говорят уже вслух и откровенно. При этом обычно ссылаются на «шальные деньги» этих девушек. Однако дело, кажется, не в деньгах и даже не в модных девушках, а в самой ситуации на нашей арт-сцене – она откровенно «феминизировалась». Не с точки зрения пола, а с точки зрения формы и содержания. Превратилась в глянцевый журнал с гламурными картинками, ласкающими взор, с рейтингами «что нынче носят» и разговорами, кто и с кем брачуется.