Posted 17 февраля 2010,, 21:00
Published 17 февраля 2010,, 21:00
Modified 8 марта, 07:14
Updated 8 марта, 07:14
Приключения женщины-каучук
В главный корпус галереи в Лаврушинском переулке, как правило, идут дети и туристы смотреть признанную классику. Нечто свежее здесь появляется крайне редко. Исключение составляют залы графики – анфилада комнат, где показывают бумажные листы, которые, как известно, нельзя долго держать на свету. Понятно, что интерес к этим комнатам намного ниже, чем, скажем, к «Явлению Христа народу». Мелкие рисунки и гравюры смотреть труднее и дольше, чем холсты маслом.
Между тем на новой экспозиции, которая провисит всю весну и лето, посетителей ожидает как минимум два сюрприза. Во-первых, география выставки. Скорее даже сногсшибательный круговорот стран и культур: от Франции и Италии через Россию в Китай, Японию и Вьетнам. Здесь Третьяковка вторглась на территорию Пушкинского музея и Музея Востока (она и не скрывает, что для «Всего мира» пришлось пользоваться консультациями сторонних специалистов). Во-вторых, ее игровой, концептуальный характер. Здесь вместе смешались афиши, рекламирующие выступления женщины-каучук, старообрядческие проповеди против сладострастия и китайские божки, чьи изображения вешались на входные двери. И хотя кураторы по мере сил попытались организовать весь материал, придумали разделы (вроде «В ритме танца» или «Под вишнями в цвету»), ощущение канкана и безумного карнавала не покидает до конца просмотра.
Дело в том, что все листы (от страшно редких до вполне тиражных) являются частью очень личного и очень специфического собрания новатора начала ХХ века Михаила Ларионова. Уехав после революции вместе с супругой и не менее известной художницей Натальей Гончаровой в эмиграцию, Ларионов превратил свою парижскую квартиру в кабинет-мастерскую. О художественных завалах в этой квартире вспоминают почти все биографы. В 1989 году вторая жена Ларионова передала весь его архив России. Так в Третьяковке оказался редчайший из экспонатов – лаборатория авангардного художника. И вот теперь в музее решили эту лабораторию препарировать для широкой публики.
Большинство листов Ларионов купил уже в Париже в лавках старьевщиков и антикваров. Говорить о каком-то специально художественном коллекционировании (для потомков и музеев) тут не приходится. Это был подручный материал. То, что нужно в работе, для вдохновения. Неудивительно, что при таком подходе гравюры Калло (французского гения графики начала XVII века) перемежаются с голландскими картинками, обучающими правилам рукопашного боя, а религиозные сцены идут наравне с видами балаганных шоу.
Музейщики, в свою очередь, нащупали главный нерв и тему всего ларионовского скарба. Они, как выясняется, в особой театральной природе образов. Прибавим к этому и народные мотивы (Ларионов в свое время открыл русским зрителям ценность лубка и ярмарочной вывески). Именно театральность объединяет виды городов (картинки, которые показывались в раешных ящиках), изысканные сценки в французских варьете и опере, потрясающие японские рисунки Александра Яковлева (когда он изображает руки актеров театра Но) и трафареты, по которым создавались китайские узоры.
В принципе здесь собраны все те экзотические мотивы, которые составили стиль модерн: восхищение декоративностью Востока, западноевропейская готика и карикатура (как средство заострения образа), народные картинки времен Первой мировой – сплошь маски и личины. Есть даже совершенно потрясающий немецкий точильщик XVIII века – игрушка-коллаж из бумаги (если дергать за ногу, он начинает двигать ножом и головой).
Это могла бы быть по-настоящему эпохальная выставка, если бы здесь были работы самого Ларионова. То, как русский художник препарировал старинную графику. Пока же «Весь мир – театр» выглядит музейной причудой. Игривый дух и вкус коллекционера, конечно, витают по залам, но этого явно недостаточно. Понятно, что картины авангардиста стоят несоизмеримо дороже листочков XIX столетия, их надо доставать по мировым собраниям. Пока средств и сил у Третьяковки хватает, чтобы разобраться с бумагой. Зрителям остается более сложная работа: понять, кто есть Ларионов, изучить его работы, проникнуться театральностью начала ХХ века и постараться сложить огромный пазл от XVI до ХХ веков. У кого это выйдет, получит огромное удовольствие.