Война окликает войну

Последнее время театралы все чаще перефразируют бородатый анекдот. То нечем и не с кем, то непонятно зачем... Спектакль «19.14» – редкий пример, когда и могут, и абсолютно понятно, зачем поставлено. В нем есть главное составляющее актуального спектакля: собственная позиция и исторический масштаб. Плюс командная сплоченность и отличные актерские соло. Дерзость дебютанта Александра Молочникова уравновешивается опытом Евгения Писарева. Опора на документы и крепкий литературный текст. Никаких лобовых плоских параллелей, но каждую секунду ты ощущаешь связь той, далекой, забытой, Первой и идущей сейчас.

«Чтобы вы себе хорошо представляли: окопы – это вырытые в земле ямы, очень некомфортабельные; нейтральная полоса в Первой мировой иногда растягивалась на километры, иногда была в десять метров. И так – месяцами». Рождество 1914 года, которое солдаты Франции и Германии отмечали в окопах совместно, чокаясь шнапсом и вином. Все уже знали приказ о возобновлении бомбежек утром, но пока – Рождество! Того, с кем пил, я убью завтра или он убьет меня... Отравляющие газы, которые немцы пустили, когда ветер дул в сторону французских окопов, но через 20 минут ветер сменил направление... Работа пропагандистов: «немцы кидают младенцев в воздух и ловят их остриями своих шишаков на касках!» «Французы вытягивают алжирцам усы щипцами и заставляют пить чай, заваренный из волос индусов!»

Как известно, пропаганда чем нелепее, тем действеннее... Связь войны и большого пропагандистского шоу – одна из важнейших нервных линий мхатовской постановки.

На самом краю авансцены расставлены столики для избранной публики. Отдернутый красный занавес обнажит сияющее красными огоньками праздничное пространство. Художник Николай Симонов превратил сцену в настоящий игровой снаряд, где каждый предмет работает и видоизменяется. Доски пола мгновенно могут превратиться в могильные ямы. Над сценой по рельсам бегает красный куб – то машина эрцгерцога, то военный самолет, с которого летит смерть.

Современный Deus ex machine здесь появляется в обличье жовиального Конферансье. Артем Волобуев буквально протанцовывает свою звездную роль, не сходя со сцены, переходя с профессиональной скороговорки на неожиданные исповедальные интонации. Он вмешивается в каждую сцену, торопя и подхлестывая действие; то подсовывает героям микрофон: «Вы просто обязаны спеть, тут же кабаре!» – то, развалившись на стуле прямо за столиком, где сидят зрители, небрежно обращается к залу: «Они там умирают, а мы здесь можем вкусно поесть!»

Многоплановость жанра кабаре, вплотную примыкающего к кафешантану, с одной стороны, и к политическому театру – с другой, – пожалуй, как никакой другой жанр помогает передать стилевую междоусобицу нашей с вами жизни, где тревоги о наличии пармезана плавно соседствуют с антивоенным гражданским пафосом.

Спектакль начинается как конферанс в какой-нибудь захудалой новой драме с репризами про запрет мата и курения. С кукольных террористов, поджидающих эрцгерцога Фердинанда, и с цепочки случайностей, благодаря которым нелепый сморчок Гаврила Принцип, отправившийся купить себе сосиски, невзначай изменил ход мировой истории.

Продолжается рассказом о добровольце Жане (Артем Быстров) и мобилизованном Гансе (Павел Ворожцов), которому отец не разрешил уклониться от призыва... Молодые актеры МХТ играют с яростной силой личного присутствия и с пониманием общего целого спектакля. Эти двое приносят в разворачивающуюся эпическую историю войны драматические линии личных судеб. Обоих – и Ганса, и Жана – можно назвать надеждой нации. Сильные, мужественные, добрые (обоим претит официальная кровожадность), оба оказываются заложниками своей страны и своего времени, идут убивать и умирать с жалкой надеждой, что политики разберутся и все кончится миром. Один теряет на войне отца, второй – лучшего друга, оба неуклонной логикой войны оказываются втянутыми в машину ненависти. Один с войны не вернется, второй – вернется полуживотным, с удовольствием показывающим, как саперной лопаткой можно убить одним ударом в основание шеи...

«19.14» – спектакль неровный. Блестящие номера соседствуют с плохо спетыми и еще хуже пластически выстроенными. Часто проседает ритм, иногда забалтывается тема. Но пойманный пульс сегодняшней человеческой жизни здесь абсолютно внятен и неоспорим. Первая мировая из далекой абстракции со страниц учебника истории шагает на тебя, таращась противогазами, оседает мертвыми шинелями, вбивает гвозди в мозг финальным зонгом Жана – Артема Быстрова и Конферансье – Артема Волобуева: «Мир, мир, мир»...