Posted 16 сентября 2010,, 20:00
Published 16 сентября 2010,, 20:00
Modified 8 марта, 02:16
Updated 8 марта, 02:16
Писатель Владимир Войнович
Газета – это не только литературные очерки. Ежедневные выпуски «Новых Известий», естественно, предполагают существование в ритме нон-стопа. Но вот приходит время оглянуться и понять, что эти ежедневные шажки сложились в целый путь. За почти тринадцать лет существования «НИ» сменились век и тысячелетие, карта мира и даже климат. Коснулись перемены и нашего общества. Как оценивает произошедшие перемены Владимир ВОЙНОВИЧ? С этим вопросом мы и обратились к писателю и давнему другу газеты.
– Это были насыщенные годы. Дефолты и кризисы, кавказская война, смена политических ориентиров. Время нестабильности, дающей основания для надежды, сменилось у нас удушливой стабильностью со всеми ее угрожающими приметами. Почти исчезла свободная пресса, я уж не говорю о телевидении… В стране растет ксенофобия и ощутима какая-то апатия. А с другой стороны, чувствуется, что в обществе накапливается внутреннее напряжение, которое может вылиться наружу и в очень ощутимых формах.
– Это у Юрия Тынянова, кажется: отцы были винным брожением эпохи, а дети – уксусным брожением…
– Сейчас приближается 2012 год – год президентских выборов. И начинаются игры в преддверии этих выборов. Вдруг начинается кампания против одного из незыблемых столпов нашего политического Олимпа, неприкасаемого мэра Москвы Юрия Лужкова. Какая смелость – замахнулись на мэра столицы! Но всем понятно, что к демократическим свободам, к гласности и законности происходящее не имеет никакого отношения. Я сейчас не обсуждаю, насколько справедливы предъявляемые обвинения. Наверное, справедливы. И по поводу судебных дел, которые мэр выигрывает раз за разом против любых исков в столичных судах. И по поводу «режима особого благоприятствования», который создан для бизнеса супруги мэра… И по поводу взяточников в руководстве мэрии. Возможно, деятельность Юрия Лужкова давно должна была заинтересовать прокуратуру или, скажем, Счетную палату, тем более что публичных и серьезных обвинений против него было достаточно. Но это верховную власть почему-то до сих пор не беспокоило, и мэр оставался неприкасаемым. Сегодняшняя синхронность обвинений указывает не столько и не только на справедливость их, сколько на заказной характер. У нас в советское время любые разоблачения чиновников высокого ранга происходили только по команде и с высочайшего одобрения. Дело Лужкова показывает, что эта традиция сохранилась. Видно, он сильно ошибся и кому-то очень не угодил, и нападки на него, так же как и предыдущее покровительство, к торжеству законности, к равенству граждан перед законом не приведут.
– В одном из интервью, вы процитировали поэта Николая Глазкова: «Чем столетье интересней для историка, / Тем для современника печальнее…» Можно ли сказать, что историкам и писателям с нашим временем явно повезло, чего о своих современниках сказать не могу…
– К сожалению, многим историкам пришлось быть и современниками, разглядывавшими нашу эпоху не из-под столика, как герой Глазкова, и не на расстоянии, а изнутри. Это касается событий советского времени и событий нынешних. Но все-таки сатирикам, которые остались живы, можно сказать, повезло даже больше, чем историкам. Наверное, столь богатого материала для сатиры ни одна другая эпоха не производила.
– Мне кажется, наша действительность скорее способствует расцвету жанра триллера. Летом 2010 года наши соотечественники боролись уже не за уровень жизни, но просто за выживание… Как вы пережили это наше «анормальное» лето?
– Конечно, оно было чудовищным. Но я хорошо помню лето семьдесят шестого года. Наша семья жила в квартире, которая была сделана под самой крышей многоэтажного дома, с нарушением всех архитектурных норм. Окна выходили на одну сторону, то есть никакого сквозняка, никакого проветривания. Понятно, что ни о каких кондиционерах не могло быть и речи. Тогда в Москву приехали наши родственники, лежал и задыхался больной отец. Над городом стоял дым – горели торфяники – и была такая же невыносимая жара. То лето для меня было тяжелее нынешнего, которое я пережил за городом.
– Конечно, в этот юбилей мы хотим поблагодарить вас за многолетнюю дружбу. Ваш автобиографический роман тоже рождался на страницах «Новых Известий»…
– C главным редактором вашей газеты я знаком еще со времен «Известий», тогда родилось наше, надеюсь, взаимное уважение друг к другу. А потом, когда возникли «Новые Известия», началось наше сотрудничество. Так что довольно большой кусок моей жизни связан с вашей газетой. Я писал для нее авторские колонки. А потом возникла эта авантюра – публикация глав моих мемуаров. Семьдесят глав появилось на ваших страницах… Печатая эти главы, я хотел проверить на ваших читателях, интересно ли кому-нибудь то, что я вспоминаю. Ваши читатели меня поддержали, и, окрыленный этой поддержкой, я свой труд в конце концов довел до благополучного завершения. Я люблю вашу газету, постоянно ее читаю, мне близка ее позиция по многим ключевым вопросам сегодняшнего дня. И мне нравится, что в стремительно меняющейся жизни вы сохранили верность себе. Это дорогого стоит.