Posted 16 сентября 2007,, 20:00

Published 16 сентября 2007,, 20:00

Modified 8 марта, 08:27

Updated 8 марта, 08:27

Докричаться до Гоголя

Докричаться до Гоголя

16 сентября 2007, 20:00
Модный режиссер, работающий в изобретенном им жанре «саундрама», Владимир Панков показал премьеру по повести Гоголя «Майская ночь, или Утопленница». В программке спектакля «Гоголь. Вечера» постановщики и участники выразили благодарность за поддержку «своим семьям». И, действительно, выдержать уровень громкости спектакл

Над сценой повис лес микрофонов, на щеке у каждого участника укреплен отдельный аппаратик. С опасением оглядывая сравнительно небольшой зал Центра Мейерхольда, начинаешь размышлять: что же эта мощная аппаратура тут будет делать. Может, стены падут, и звуки спектакля разнесутся над Москвой, долетая от Кремля до самых до окраин. А, может, и на Украине слышно будет… Увы, стены не падают, хотя дрожат. При этом аппаратура играет с исполнителями странные шутки: слов не слышно. Хотя Владимир Панков и придумал, чтобы на всякий случай каждую фразу Гоголя повторяли раз по десять разные персонажи, но и на десятый раз понятнее не становится. Зато когда они начинают петь… Тут децибелы так колотят в барабанные перепонки, что и неверующие начинают молиться: Господи, я буду делать зарядку, только пусть они замолчат!!! Песенные интермедии не очень длинные и весьма разнообразные: от фольклора до Чайковского и Мусоргского. Правда, даны музыкальные фрагменты в аранжировке театра, поэтому не сильно отличаются друг от друга как по звучанию, так и по громкости. И, опять же положа руку на сердце, когда задача не оглохнуть, – трудно наслаждаться музыкой.

В этом смысле термин «саундрама», которым Владимир Панков обозначил жанр этого представления и собственное направление в искусстве, – явно некорректен. Правильнее было назвать: «драма барабанных перепонок», или «драма для беруш». Кстати, в западных театрах, где серьезно относятся к здоровью зрителей, на особо «громкие» представления (молодых новаторов хлебом не корми, дай врубить синтезатор на полную катушку), – зрителям раздают беруши. И непременно предупреждают перед началом представления: будет громко, берегите уши! С нашим зрителем никто не церемонится.

Если не умеешь петь, плясать и играть драму, – лучше объявить, что занимаешься «синтетическим видом искусства», а еще лучше – новым видом. Тогда музыкальные критики будут объяснять, что «по части музыки – это лажа», но, наверное, драматическая часть – о-го-го». И, наоборот. У Владимира Панкова актеры играют как певцы, певцы поют, как актеры. А что касается танцев, – так вам честно со сцены и говорят: гопак танцуется совсем не так. Смешанная компания из актеров и певцов на сцене танцевать не умеет вовсе. Хотя танцуют все.

Почему для постановки выбрана «Майская ночь, или Утопленница» Гоголя – осталось загадкой. Ни стиль Гоголя, ни его сюжет, – постановщика, похоже, не интересовали. Даже наизусть зная «Майскую ночь», понять, что именно происходит весьма затруднительно. Во-первых, не слышно, во-вторых, мешает смелая интерпретация. Скажем, у Гоголя сельский голова останавливает за локоток девушку сына, и шепчет ей любезности, за что разъяренный сын и устраивает всяческие каверзы и потешается над отцом… На сцене отец запросто насилует девушку на глазах остолбеневшего сына под драматический саундтрек. Надо быть абсолютно глухим к слову Гоголя, чтобы «драматизировать» простодушную «Майскую ночь» такими мелодраматическими средствами.

Возможно, Владимира Панкова привлекала живописность украинских костюмов (ездили в специальную этнографическую экспедицию). А может, близящийся гоголевский юбилей заинтересовал (к дате, глядишь, и остальные обещанные три части постановки подоспеют). Но, скорее всего, постановщику особенно была близка расхожая фраза: «тиха украинская ночь»…

"