Непредсказуемый герой

Константин РАЙКИН, художественный руководитель театра «Сатирикон», народный артист России:

– Табаков заразил меня педагогикой. Я-то всего как год служил в «Современнике», но он ко мне обратился, как к одному из своих соратников. Начали просматривать толпы школьников, он меня увлек, и я за ним шел, как теленок, мало чего соображая. А потом, уже позже, пришло осознание и повзросление. Я понял, что он действительно предлагает какие-то новые вещи, которые отличаются от того, что было принято в том «Современнике». В студии у Табакова звучали другие имена. Мы тогда говорили о Гоголе, Булгакове, Шекспире, Мольере. Тогда должен был из студии возникнуть новый московский театр. Он не возник, поскольку даже у Табакова были пределы возможностей. Мы же показали, чтобы нам разрешили дальнейшую жизнь, «Прощай, Маугли» по Киплингу, такой мюзикл без музыки. Сочинили спектакль вместе с Андрюшей Дрозниным. В общем, очень позитивная вещь, безобидная. Товарищи посмотрели и спросили: «Вы что, хотите Москву пантерой напугать?» И Табаков впервые в своей жизни потерпел неудачу. Но и здесь проявился его характер. Он ведь человек практичный и очень позитивный. В нем есть дикий, атомный заряд оптимизма и жизнеспособности. Он тогда распихал своих ребят по разным театрам, а когда страсти улеглись, вновь собрал единый костяк.

Я, например, навсегда усвоил табаковскую мысль, что надо обманывать судьбу и время от времени делать ротацию в студии. Возрастную смену. Вливать в активно устоявшуюся труппу в большом количестве новую, свежую кровь и делать на нее ставку. Главную творческую опору переносить на молодых. Театр – это страна, живущая силами мигрантов, вновь прибывших, свежих людей, желающих работать. Ставка не на тех, кто умеет, а на тех, кто хочет уметь, потому что, строго говоря, не умеет никто.

Марина ЗУДИНА, актриса МХТ имени Чехова, народная артистка России:

– Олег Павлович умеет сдерживать эмоции. Не любит рассказывать о сложностях, предпочитает решать все вопросы в рабочем порядке. Я ни разу не слышала от него нытья, не видела, чтобы у него опускались руки. В первые годы, когда возглавил МХАТ, он и вовсе был круглосуточно погружен в дела театра, оберегая меня от своих проблем и сомнений.

А еще не перестаю удивляться непредсказуемости Олега Павловича, ведь за тридцать лет нашей совместной жизни я так и не научилась прогнозировать его поведение, угадывать грядущие поступки.

Сергей ЮРСКИЙ, актер Театра имени Моссовета, народный артист России:

– Как актер Олег Табаков, в отличие от многих своих сподвижников, энергию не растворял, а накапливал. Стиль «Современника» тогда – не слишком ярчить. Как в жизни – это коренной принцип Ефремова. А в Табакове жила стихия невероятности. Он скоро стал выламываться из стиля того «Современника». Вот в «Механическом пианино» по Чехову есть эпизод, где он позволяет себе приоткрыть свою природу. Просят – покажите брачный крик марала в лесу. И вот человек, актер, в дворянском обществе, между прочим, делает паузу и на наших глазах начинает раздуваться, надуваться какой-то странной, не имеющей названия энергией. Ты чувствуешь, что в нем поднимается сила какого-то восторга перед тем, что ему дал Бог, что он может менять свою форму природную, что он сейчас действительно превращается и превратится в этого мракобесного марала – квасного патриота. И он, скосив глаза, на наших глазах рождался заново, превращался. Потом он это применял не раз, например, в фильме Меньшова «Ширли-мырли». Уже совсем по-хулигански применял. И я опять с радостью увидел, что прошли годы, прошли десятилетия, а вот эта энергия жива: «Внимание – я превращаюсь!» Вроде бы ничего не происходит, актер готовится, а у него изнутри возникает некая энергия, от которой он сам приходит в восторг и приводит в восторг тех, кто его смотрит.

Энергия лицедейства во все времена давала ему возможность проверять себя. Если эта энергия есть, все остальное только приложение. Стал ли он начальником, директором, министром, заведующим, подписывает ли он бумаги, которые являются судьбоносными, или сидит с важным видом на скучнейшем заседании, он может себе шепнуть: нет, нет, я только актер – все остальное не имеет значения. Пока он может надувать этот «шар», то есть порождать из своих тайных недр воображаемое существо, он непобедим.

Максим МАТВЕЕВ, артист МХТ имени Чехова:

– В «Кабале святош» есть сцена, где Муаррон, измученный своим существованием в клавесине, выпрыгивает из инструмента и засыпает прямо на полу, а Мольер (его играл Табаков) должен его разбудить внезапным своим появлением.

Эту сцену я играл предельно честно – то есть лежал не шелохнувшись и даже не подсматривал, но о местонахождении Мольера мог догадаться по его шагам. Вдруг на одном из спектаклей шаги затихли. Я понял, что Мольер еще далеко (по сюжету он ходит по сцене с канделябром и должен наткнуться на меня в полутьме), как вдруг почувствовал острую боль. Подскочил как ошпаренный и в ту же секунду понял, что это Олег Павлович, незаметно подкравшись, капает на меня воском от свечей. «Сознавайся, кто ты такой?» – грозно говорит он словами своего персонажа.

От неожиданности (и правдивости) я чуть не растерялся. Это было нечто вроде экзамена. Причем за все эти годы я в подобных ситуациях оказывался неоднократно – да и вообще, когда ты рядом на сцене с выдающимся артистом, волнения не избежать. Но надо отдать должное Олегу Павловичу, он никогда не мешает, не тянет одеяло на себя. И если твоя роль «со словами» длится всего пару мгновений, будь уверен, он и в эти несколько секунд не помешает тебе солировать.