Кто правит миром

Изюминка ОМКФ – показ под открытым небом в самом сердце города, возле памятника герцогу де Ришелье, когда знаменитая Потемкинская лестница превращается в зрительскую трибуну и смотрит немое кино на специально собранном внизу экране в сопровождении отменного оркестра. В этом году для демонстрации выбрали первую голливудскую картину Фридриха Вильгельма Мурнау «Восход солнца», снятую по заказу основателя компании «ХХ век Фокс» Уильяма Фокса. Фабула из категории вечных: в жизнь пары XY вторгается субъект Z (мужчина или женщина), который подговаривает Икса убить Игрека и образовать пару XZ. В данном случае первоначальная пара состоит из фермера и его жены-блондинки, а в роли пришлого элемента выступает роковая городская брюнетка (коллизия – прямо для русской «деревенской прозы» с ее любовью к родным осинам и неприязнью к городской цивилизации). Если бы Мурнау снимал подобную завязку в родной Германии, он, вне всякого сомнения, позволил бы Иксу осуществить свое намерение. А затем отправил его на казнь (как происходит в «Американской трагедии» и фильме «Почтальон всегда звонит дважды») и посредством Рока расправился бы со злодейкой, но американские зрители – точнее, заказчик в качестве их представителя – нуждались в хеппи-энде. В результате компромисса между исполнителем заказа и продюсером – муж раскаялся и вместо того чтобы утопить супругу, повез ее на лодке в город мириться и развлекаться. Идиллическую часть задания Мурнау выполнил, но с такими муками, смотреть на которые невыносимо. Приходилось закрывать глаза и слушать музыку, иллюстрировавшую действие менее пошлыми средствами, чем те, к коим вынужден был прибегнуть великий режиссер, дабы приспособиться к требованиям публики – не только американской, но будто бы и одесской, наблюдавшей за городскими забавами героев с тем же интересом, что и драматическое водное путешествие. К слову, одесская лестница насчитывает 192 ступени, на каждой вплотную друг к другу сидели человек двадцать, еще пятьсот столпились на площади, чтобы созерцать действие на дублирующем экране, а несколько тысяч, фланировавших в субботний вечер по Екатерининской и Дерибасовской, слышали оркестр.

Фестивальный конкурс открылся дебютным фильмом Фредерика с кинематографической фамилией Бонд «Влюбиться до смерти» (оригинальное название – «Неизбежная смерть Чарли Кантримена»). Чарли (Шайя Лабеф) – симпатичный простак, чья мать перед смертью посылает его в Бухарест (перепутав его с Будапештом) за счастьем. В полете на плече героя умирает случайный попутчик, после чего он знакомится с дочерью покойного (Ивэн Рейчел Вуд), насмерть влюбляется в нее и попадает под смертоносный прицел двух крутых румынских гангстеров в исполнении Мадса Миккельсена и Тиля Швайгера. Очарование этой откровенно условной картины, где либидо играет в чехарду с мортидо, заключается в актерской игре и закадровом голосе, иронически и в то же время серьезно комментирующем смертельные любовные безумства Чарли.

Менее «мортидоносный» любовный сюжет разыгрывается во внеконкурсном фильме «Мое лето любви» Павла Павликовского, в дальнейшем известного по «Стрингеру», «Москве-Петушкам» и «Путешествию с Жириновским»). Если не знать, что автор – мужчина, представителю мужского пола легко решить, что картина снята женщиной. Настолько тонко переданы в нем страстные чувства, вспыхнувшие меж двумя героинями – наивной Моной (Эмили Блант) и весьма непростой Тамсин (Натали Пресс), склонной к обманам и провокациям, первая из которых, между прочим, почти утопила вторую, так как не могла представить жизнь без нее (!), но вовремя одумалась.

Словом, первые просмотры ОМКФ указывают на то, что фестивально-кинематографическим миром, как и везде, правит любовь, хотя уже в паре не с голодом, а с насилием и смертью. Но думать о последнем в гостеприимном городе, где кондукторша трамвая может рассказать обо всех достопримечательностях города по пути от конечной остановки до отеля, как-то не хочется.