Posted 16 июля 2007,, 20:00

Published 16 июля 2007,, 20:00

Modified 8 марта, 08:33

Updated 8 марта, 08:33

Опоздавшим не дают

Опоздавшим не дают

16 июля 2007, 20:00
В Москве открылась выставка «Цитаты и дубликаты» молодого художника Тимофея Смирнова. Будучи историком искусства, он не церемонится со старыми картинами – берет персонажи известных полотен и помещает их в новое, совершенно неожиданное окружение. Прием далеко не новый, но безотказный – не одно поколение современных худо

Самым распространенным цитированием классики до сих пор были чистой воды карикатуры. Когда, например, к героям «Последнего дня Помпеи» приставлялись головы политиков или деятелей шоу-бизнеса. А вместо «Трех богатырей» на лошадях сидели министры или президенты. Этим делом баловались еще и дореволюционные, и советские, и постсоветские журналы. В начале ХХ века, когда Марсель Дюшан пририсовал «Джоконде» усы и растиражировал ее изображение, такими фокусами уже никого нельзя было удивить. С фотографией и компьютерным фотошопом возможности раздвинулись безгранично.

Другой, куда как более изощренный способ игры с хрестоматийным наследием придумали в конце прошлого века модернисты. Они стали превращать знаменитые образы в «строительный материал» для новых произведений. Можно было увеличить одну деталь картины и создать из нее отдельный объект (Дмитрий Гутов однажды сделал такое с пятками «Мертвого Христа» Мантеньи), можно было превратить живописное полотно в набор экранных пикселей, а можно было просто назвать абстракцию «Сикстинская мадонна». Эпоха поп-арта диктовала отношение к искусству, как сфере потребления. И пока музеи не накладывают вето (а этого, скорее всего, никогда не произойдет), использовать классику можно безнаказанно.

Тимофей Смирнов работает словно бы на границе двух подходов. С одной стороны, он выдергивает из известных вещей персонажи и целые композиции. При этом один из самых его «любимых» живописцев – Василий Перов, заповедавший художникам писать «правду жизни». Правда жизни у Перова, как известно, выливалась в морализаторские сценки типа «Чаепития в Мытищах». Когда дородный священник на пару с хозяином трактира гонят вон нищего старика с мальчиком. Понятно, что, закрасив «отрицательных» персонажей красной краской и назвав получившийся вариант «Опоздавшим не дают…», Смирнов уничтожает весь нравоучительный пафос. В самих вещах Перова заложена карикатурность, а тут, без лирического пейзажа, она проявляется еще сильнее.

Вместе с тем Смирнов не чужд чистого любования и бескорыстного уважения к старине. Опять же перовский «Рыболов» в его исполнении превратился в эдакого Мюнхгаузена, стоящего на спине огромной лягушки. Именно такого рода сюрреалистические коллажи из знакомых картинок куда интереснее пересмешничества. Например, нищий из «Крестного хода в Курской губернии», вырванный из привычного окружения и помещенный в центр морского водоворота, приобретает устрашающую монументальность.

Однажды Василий Перов, пытаясь научить художников правильно относиться к своей работе, настаивал на том, чтобы мастер бежал из музеев и мастерских с их «бессодержательностью и эротизмом» (то, что Перов больше всего ненавидел в «новом искусстве») в народ, на ярмарки, в деревню. Он приводил следующий аргумент: «Все родится, развивается и умирает. И, если раз вы остановились в развитии и пошли назад, то знайте – нет возврата к прошлому, ничто не возрождается в той же форме, в том же виде».

Удивительно, но сегодня перовское заявление воспринимается в обратном смысле: вы можете обращаться к прошлому сколько угодно, все равно выйдет что-то новое. Это открытие, вдохновившее уже последователей Перова, как выясняется, актуально и поныне.

Один из самых популярных художников, склеивающий нынче свои фотокартины из полотен прошлого и голов настоящего дня, – Андрей Будаев. Именно он довел русскую историческую живопись почти до абсурда: особенно прославился его Борис Березовский в роли Христа с известного полотна Александра Иванова «Явление Мессии». И, естественно, Будаев не мог обойтись без таких вещей, как «Иван Грозный убивает своего сына» и «Царь Петр допрашивает сына» (в качестве провинившегося отрока перед Петром выступает Зураб Церетели).

Впрочем, еще в эпоху Возрождения многие живописцы дошли до того, что просто компоновали свои вещи из цитат предшественников (особенно любили Рафаэля). А сегодня, например, дуэт художников Сергея Калинина и Фарида Богдалова пишет ремейк монументального произведения Ильи Репина «Заседание Государственного совета», только вместо царских министров изображают госмужей настоящего дня – от Никиты Михалкова до опальных олигархов. Имеется также целый пласт живописи, где в качестве героев берут растиражированные медиаиконы: Шварценеггер и Пугачева в соцреалистической живописи галерейные мастера Виноградов и Дубосарский, телепузики у Александра Савко. Кстати, именно Савко придумал брать великие картины и подставлять уже не головы современников, а, допустим, собачьи и кошачьи морды вместо лиц на изображениях сталинских съездов и физиономии телепузиков в шедеврах эпохи Возрождения.

"