Повторение – мать мучения

Иногда индикатором становилось имя героя фильма: показывали много биографических лент, особенно в секции «Панорама: документы». Они были посвящены «мотору немецкого кино» Райнеру Вернеру Фассбиндеру, революционерке в области современного танца Ивонн Райнер, певице и гражданской активистке Нине Симон, наконец, Курту Кобейну (одним из продюсеров этой картины стала дочь лидера «Нирваны»). Были среди документальных байопиков и более экзотические. Например, «Меня зовут Анн-Мари Шварценбах» режиссера Вероник Обуа. Фильм посвящен писательнице-антифашистке, яркой представительнице богемной сцены 1920-х годов. В жизни и творчестве она олицетворяла образ андрогина, и темой фильма становится «плавающий гендер», который воплощают шестнадцать молодых актеров и актрис. А известный фотограф и режиссер Антон Корбейн снял игровую ленту «Life» о Джеймсе Дине: в центре сюжета отношения молодого застенчивого актера с фотографом, запечатлевшим для знаменитого журнала лицо Дина, ставшее кинематографической иконой.

Иногда путеводной нитью служило имя режиссера. Канадский визионер Гай Мэддин, как и во многих своих прежних работах, в «Запретной комнате» (снятой вместе с Эваном Джонсоном) погружается в синефильскую реальность на пограничье немого и звукового кино. Он не отказывается от диалогов, но предпочитает актерскую аффектацию и жестикуляцию, характерную для мелодрам эпохи Великого немого. Это пленительное зрелище напоминает эротический сон, прерываемый кошмарами, и ведет зрителя по спирали самых смелых фантазий.

Магия экрана пронизывает и другое, тоже представленное в рамках «Форума» произведение – «Рабо де Пейше» («Рыбная история») Жуакина Пинту и Нуно Леонела. Это элегическая поэма об одном из Азорских островов, принадлежащих Португалии, где туристы любят лакомиться свежевыловленной рыбкой. Какая реальность и какая мифология стоят за этим нелегким и опасным промыслом, Жуакин Пинту начал интересоваться еще в конце прошлого века, впервые попав на архипелаг. Он подружился со своими героями, такими, как молодой рыбак Педру, встретил с ними миллениум, заснял прекрасные сцены ловли гигантской меч-рыбы. Получился поэтический гимн свободному труду и мужской красоте, но события, происшедшие за последние пятнадцать лет, придали ему новый драматический поворот. В патриархальный быт рыбаков вошла индустриализация, Португалия вступила в Евросоюз с его жесткими правилами и ограничениями, и хоть рыбацкие песни по-прежнему звучат на Азорах, в лицах героев больше грусти, меньше радости: такова жизнь.

Два самых интересных фильма из увиденного в «Панораме» представляли Иран и Румынию. «Незначительный прыжок вниз» Хамеда Раджаби, удостоенный приза ФИПРЕССИ, рассказывает о женщине, чей ребенок умер на четвертом месяце беременности, но она не может даже оплакать свое горе, поскольку главной проблемой становится другая: как сообщить о нем родне, уже готовой с восторгом танцевать вокруг нового отпрыска семейства. Отношения индивидуума и опекающего его общества – сквозная тема лучших иранских фильмов, решаемая, как почти всегда, деликатно и недекларативно.

Эти же качества относятся к румынскому кино, и отчасти к фильму Тудора Гиургию «Почему я?». Вместе с тем в этой картине интеллектуальный саспенс, типичный для румынской новой волны, переходит в новую стадию. Герой картины – молодой прокурор, желающий честно делать карьеру и вдруг сталкивающийся с порочной системой, с которой надо либо вступить в сговор, либо бросить ей вызов. Прокурор выбирает второе, и картина приобретает напряженность большого политического триллера – жанра, который, казалось, умер в Европе, но, оказывается, не совсем и не везде.

Вне конкурса был показан фильм «Элсер» («13 минут») Оливера Хиршбигеля. Этот немецкий режиссер знаменит картиной «Бункер» («Падение») о последних днях Гитлера. Как выясняется, эти дни могли бы наступить гораздо раньше, а Вторая мировая война могла бы завершиться, едва начавшись, если бы простому плотнику Георгу Элсеру удался его план покушения на фюрера в ноябре 1939-го. Но тот покинул помещение, где была заложена бомба, на 13 минут раньше спланированного времени, и это спасло ему жизнь. Элсера же продержали в Дахау до 1945-го и казнили за несколько дней до освобождения концлагеря. В какой-то момент начинаешь подозревать, что, согласно логике фильма, зло должно осуществиться по полной программе, чтобы неразумное человечество смогло усвоить хоть какой-то урок.

Сегодня, когда мир переживает новый наплыв массового безумия, такие фильмы, как «Элсер», смотрятся уже не историческими хрониками и воспринимаются остро современно. Или другая замечательная картина – «Деревья снова зацветут» Эрманно Ольми. Итальянский классик посвятил ее своему отцу, в юности прошедшему Первую мировую. Действие сосредоточено в занесенном альпийским снегом блиндаже, где итальянские солдаты под прицелом австрийцев доживают свои последние дни, открывают предсмертные радости, любуясь прекрасным деревом (назавтра его снесет взрывом), лисицей или даже снующей по нарам мышкой. С редкой нежностью и благородством, без мата и насилия, в черно-белой ленте режиссер сумел очень много сказать о тонкой грани между жизнью и смертью.

Показали в Берлине и документальный фильм Джошуа Оппенхаймера «Взгляд тишины» – о большом терроре в Индонезии в 1965 году, когда на гребне антикоммунистической истерии за короткое время было уничтожено около миллиона человек. В картине показано, как спустя почти полвека после этих жутких событий палачи, живущие рядом с родственниками своих жертв, не только не испытывают раскаяния, но грозят повторением террора. Об этом говорили многие, очень многие фильмы Берлинале: повторения массовых трагедий нельзя допустить.