О Ницше и Шекспире в современном мире

Как ни относись к неожиданному режиссерскому экзерсису Райфа Файнса, перенесшего героев Шекспира в современную Европу и сыгравшего Кориолана в экранизации одноименной пьесы, надо отдать ему должное: все-таки Шекспир здесь действительно есть. Трагедия военного, решившего пойти в политику, но не сумевшего там зацепиться из-за органического неумения говорить не то, что думает, получилась невероятно брутальной, но не из-за пролитой на экране крови (хотя и тут ее немало), а в первую очередь благодаря желанию режиссера разобраться в истоках человеческой гордыни.

Венгерский режиссер Бела Тарр, мастер неторопливых монументальных полотен, привез в Берлин свою, как он утверждает, последнюю работу – фильм «Туринская лошадь». Это та лошадь, которая свела с ума самого Фридриха Ницше. Увидев на улице, как хозяин избивает кнутом свою кобылу, Ницше зашелся в такой жалости, что упал в обморок, а очнувшись, тронулся рассудком. Тарр рассказывает историю той самой лошади до ее роковой встречи с Ницше. Лошадь живет в бедной и унылой семье сухорукого крестьянина и его затюканной дочери. Два с половиной часа невыносимо красивого, изобразительно мощного кино под громкую музыку и завывания ветра рассчитаны на тех, кто любит в кино не смыслы, а настроения.

Неожиданный прилив энтузиазма у публики вызвала драма иранского режиссера Асгара Фархади «Развод» – аплодисментов она сорвала пока больше всех. История супружеской пары, в которой жена стала инициатором расставания, насыщена предельным количеством проблем современного Ирана. Тут и постепенная эмансипация, оборачивающаяся бесконечными драмами (покруче всякой революции будет), и смертельная схватка религиозного сознания с новыми социальными реалиями, и проблемы отношений поколений... В определенном смысле иранский кинематограф сегодня во многом напоминает российский – разумеется, по своему функционированию внутри кинопроцесса. Иранское кино, как и российское, очень четко делится на две категории: первая – это фильмы исключительно для иранцев, вторая – исключительно для фестивалей. И вместе им не сойтись. Притом что и американское, и европейское кино постепенно эту грань стирают.