Сергей Соловьев

Правительство еще только разрабатывает пакет законов, связанных с деятельностью государственных и муниципальных учреждений культуры. Никто толком этого пакета не видел. Но озабоченность, проявленная деятелями культуры, заставляет говорить о важности этого документа. Вслед за театральными людьми в бой могут вступить музейные работники.

Готовящиеся законы почему-то окрестили «театральной реформой». Хотя, судя по всему, они будут касаться не только театров. Неслучайно же в их обсуждении активное участие принимают и авторитетные музейщики: директор питерского Эрмитажа Михаил Пиотровский и директор московского ГМИИ им. Пушкина Ирина Антонова. На последнем публичном обсуждении реформ Ирина Антонова подробно рассказывала о роли попечительских советов и их значении для музея. По ее словам, правительство видит в советах своих избавителей – совет якобы изыщет деньги и настроит руководителей культурных учреждений на деловой лад. Не секрет, что именно в создании попечительских советов при театрах (в них должны войти финансисты-спонсоры и некие «представители общественности») многие режиссеры узрели тяжелую поступь цензуры.

Что же такое попечительский совет и с чем его едят? В России категорически отсутствует система попечительства. Попечители у нас ассоциируются с чем-то приютским. Но чем музей не сиротское учреждение, когда средняя зарплата музейного работника по России – 2 тысячи рублей и катастрофически не хватает денег на приличные выставки? Первый попечительский совет создал относительно богатый и успешный Эрмитаж. По его уставу, совет должен следить за распределением спонсорских денег, привлекать новых инвесторов, своим авторитетом и влиянием помогать музею. При этом – что очень важно – он никак не вмешивается в музейную политику, но лишь советует и оберегает руководство от необдуманных шагов.

На Западе, где музеи создавались на основе частных коллекций, такие советы – обычное дело. В них как раз входят коллекционеры и меценаты, создавшие музей. Они назначают директора и следят за финансами. В России, где более 90 % музеев создано государством в советское время, роль и состав таких попечителей не ясны. Будут ли это постоянные спонсоры? Представители министерства? Или просто наблюдатели с улицы? Эрмитажу, Пушкинскому музею и еще десятку первостатейных хранилищ волноваться незачем – у них есть спонсоры, и без общественного внимания они не останутся. Но что делать провинциальным или не слишком известным столичным музеям? Кто, кроме государства, согласится нести ответственность за их финансы? Здесь вполне возможна ситуация, когда советы будут назначаться сверху и станут еще одним «наблюдательным органом» по типу советских парторганизаций.

С музеями возникает еще одна «денежная» проблема: музеи по определению не могут приносить прибыль, во-вторых, закрыть их невозможно (за исключением тех, что не стоят на госбалансе, но они и так не считаются «учреждениями культуры»). Музеи можно слить – объединить или, наоборот, разделить. Так, например, сейчас в Иванове сливают в Краеведческий музей Музей первого Совета с Музеем ситца и т.д., которые по отдельности влачат нищенское существование. Но от перемены мест слагаемых результат, как известно, не меняется – можно слить десяток нищих и получить большого нищего. В случае с музейно-выставочной сферой куда как эффективней было бы создание каких-то независимых фондов, которые бы распределяли финансы тем, кто действительно хочет работать и предлагает интересные проекты. Для музеев надо активнее вводить систему научных грантов.

Но всех этих мелочей, частностей и нюансов, судя по высказываниям экспертов, в законе не предусмотрено. Закон исходит из интересов государственного финансирования. Отсюда и страшное беспокойство не только театральной, но и музейной элиты. Не знаю, как театры, но музеи (за исключением десятка центральных) почти исчерпали все прежние возможности для развития, они действительно сегодня нуждаются в каком-то мощном стимуле для новой жизни, и составителям реформ об этом следует всерьез подумать.