Ближний бой

Спектакль Кристиана Смедса основан на культовом романе Вяйнё Линны, чье появление в 1954 году вызвало взрыв негодования в обществе. Но постепенно книга стала неизменным атрибутом любого финского дома. В романе Линны, как когда-то у нас в военных произведениях Некрасова, Астафьева, Гроссмана, пересматривались сложившиеся стереотипы в изображении Второй мировой войны. А в Финляндии до сих пор войны с Советским Союзом остаются темой болезненной. Если для нас кампании 1939 года, а затем и 1942–1944 годов были только частью Отечественной войны, для них – одним из определяющих событий национальной истории ХХ века. Герои книги – рядовые и младший командный состав – люди, которые своими жизнями и телами расплачиваются за амбиции политиков и ошибки военачальников.

Кристиан Смедс использовал самые разные средства, чтобы приблизить военную реальность к зрительному залу, убрать дистанцию между актерами и зрителями, опрокинуть происходящее на публику, чтобы, выражаясь словами Гамлета, «повернуть зрачки глазами в душу», заставить осмыслить события прошлого как важнейшую часть личной истории. Действие спектакля разворачивается в проходах зрительного зала, в боковых ложах, на ярусах. Съемка на видеокамеру транслируется на два экрана: над авансценой и на задник сцены. Видеокадры из спектакля перебиваются документальной хроникой: съемкой пикирующих бомбардировщиков и сценой уничтожения «Жигулей» на улице современного Хельсинки, танцующими женскими фигурами, наконец, портретами Гоголя, Горбачева, Коллонтай, Гагарина, Сталина, нынешнего президента Финляндии и действующих политиков. В финальных сценах спектакля эти портреты расстреливаются из крупнокалиберных орудий. Рассказывают, что президент Финляндии Тарья Халонен с юмором встретила свой расстрел, но многие политики возмутились дерзостью Смедса.

Спектакль провоцирует зрителя, дразнит его, сбивает с привычной позиции нейтрального наблюдателя. Солдаты на сцене яростно кромсают стиральные машины (так изображен бой с русскими), а зал вжимается в кресла от шквальных звуков автоматных очередей и бомбовых ударов. Дуло автомата нависает над затылком. Солдатские сапоги маршируют вдоль кресел. На экране видны лица зрителей первого ряда. А агонию подстреленного капрала Лехто мы можем наблюдать во всех подробностях на экране. Как дрожит пот над губой, как дергаются лицевые мускулы, как, решившись на самоубийство, чтобы не сдаться врагу, Лехто засовывает в рот дуло ружья и нажимает спусковой крючок.

Актеры двигаются по сцене, а на заднике-экране движется с ними сосновый лес. Солдаты медленно пьянеют на привале, и смотрящий на них с экрана портрет генерала Манергейма постепенно искажается все сильнее и превращается в портрет Дональда Дака. Долгие и серьезные увлечения Смедса смежными областями искусств (со своими актерами он снимает фильмы, делает инсталляции и так далее) активно и грамотно используются в многослойной конструкции спектакля, где смешиваются метафоры и натуралистические подробности, сегодняшняя попса и народные песни, правда и условность.

Ошарашивающий, многожанровый, не смущающийся откровенно кичевыми сценами, спектакль Кристиана Смедса обрушивается на публику настоящим ураганом и постепенно подчиняет зал своему ритму. Режиссер буквально заставляет зрителей подхватить песню солдат (первая часть спектакля заканчивается общим хором зала и сцены). А потом он заставляет тебя разделить и торжество победы, и ярость проигравших, и ответственность за убитого пленного, и ненависть к развязавшим войну политикам.

Масштабная постановка Кристиана Смедса имеет очень ясный и твердый нравственный посыл, который режиссер буквально врезает в сознание: война – это то, что никогда не происходит где-то далеко и с другими, никто не может уклониться от ответственности и не может переложить ее на чужие плечи.