Шедевры Грозного

История грозненского музея, от которого после бомбежек не осталось буквально камня на камне, могла бы стать хорошей основой для детективного киносценария, если бы не была так трагична. Она еще раз подтверждает старую истину: когда звучат выстрелы, музы молчат. И в этом молчании они погибают. Самый последний пример – мародерство в Иракском национальном музее. Однако еще за семь лет до Багдада та же участь постигла Чеченский республиканский музей изобразительных искусств. Теперь настало время собирать камни.

Музей был основан в первые годы советской власти. В 1924 году это было типичное этнографическое собрание (история и культура вайнахских народов), разбавленное картинами, привезенными из центра (Эрмитажа и Третьяковки). Через пятьдесят лет этнографический музей превратился в образцовую картинную галерею, большая часть которой – произведения, связанные с Кавказом или написанные художниками – уроженцами Кавказа. С приходом к власти Джохара Дудаева музей перевели в бывшее здание обкома КПСС рядом с президентским дворцом. В его коллекции насчитывалось более 2 тысяч работ (точное число хранившихся произведений не известно из-за отсутствия описей). Как заверяют эксперты Министерства культуры, еще до первой чеченской войны началось разграбление музея: по распоряжению властей изымались ювелирные изделия и коллекция оружия, уничтожались картотека и описи.

В 1994 году здание музея превратилось в опорный пункт обороны президентского дворца. Только через год – к лету 95-го – его развалины смогли осмотреть сотрудники МЧС. Тогда же была вызвана комиссия искусствоведов из Москвы, которая в сопровождении саперов вытаскивала из-под обломков остатки холстов, черепки ваз, разорванные графические листы. Удалось извлечь 500 экспонатов – 60 картин были отправлены на реставрацию в московский Центр имени Грабаря.

Все картины, которые удалось восстановить в процессе реставрации, в прошлом году были показаны в Третьяковской галерее. Всего 45 экспонатов. Тогда же издали каталог, ставший, по сути, отчетом о трагедии. Этот каталог имел примечательное название – «Вернем Грозному музей». Как минимум десяток спасенных работ – первоклассные произведения, которые составят гордость любому мировому собранию: северный пейзаж Архипа Куинджи, театральный эскиз Константина Коровина, морской вид Ивана Айвазовского, женские портреты Василия Тропинина и Алексея Тыранова, голландская живопись XVII века. Наконец, знаковое полотно музея – монументальное творение (2,5 на 3,5 метра) русского баталиста Франца Рубо «Взятие Гуниба и пленение Шамиля 25 августа 1859 года». Два портрета XVIII века удалось снять с продаж лондонского антикварного дома «Сотбис».

Между тем самое впечатляющее в каталоге – это снимки картин в том виде, в котором они пришли на реставрацию. С разорванными и обгоревшими холстами, содранными с подрамников. Они выступают не просто произведениями изящных искусств, а становятся яркими документами войны. То, что выходит уже из реставрационной мастерской – подновленные и дописанные полотна, все теряет эту документальность.

Проект восстановления музея сейчас непосредственно курирует дирекция Третьяковской галереи. К сожалению, пока нет ни общественного совета, ни активной помощи с чеченской стороны. Судя по всему, возрождение галереи в Грозном будет делом московским. Единственное, чего не хотелось бы видеть в новом музее – это художественный глянец и обновленную экспозицию по принципу «будто ничего и не было». Мол, все раны залечены, кое-что пропало (сейчас как минимум 1200 работ в розыске), а кое-что вернулось – и этому надо радоваться. Куда как интересней и логичней было наряду с обновленными произведениями поместить немых свидетелей трагедии.

Вряд ли в Министерстве культуры (или в какой другой инстанции) решились бы создать музей-памятник: развесить изуродованные картины без всякой реставрации (это было бы посильнее разрушенной Берлинской стены – главной достопримечательности нынешней немецкой столицы). Но проект нового грозненского музея, который предполагается реализовать к 2006 году, должен учесть не только тот образ Чечено-Ингушского республиканского музея 1961 года (когда он открылся после реконструкции), но и образ 1995-го – руину, подобную нью-йоркским башням Всемирного торгового центра, из под обломков которого доставали покалеченные шедевры. Кстати, когда в США объявили архитектурный конкурс на восстановление небоскребов, обязательным условием проектов было напоминание о трагедии. Впрочем, в нашем случае трагедия продолжается.

hqc Война выбросила искусство на улицу.