Не хватило «девственниц»

Казус номер один приключился с некогда славным кинорежиссером Михаилом Богиным, который в 70-е годы эмигрировал из СССР в поисках лучшей жизни и с тех пор в кино не работал. Однако желание снимать кино не пропало, и вот появился «Дом на английской набережной», действие которого проходит через всю советскую историю, а в центре повествования три героини в одной коммунальной комнате – дочь репрессированного фабриканта, ее бывшая горничная и их подруга-акробатка. Увы, сразу видно, что постановщик потерял спортивную форму – половина сцен затянута сверх времени, необходимого для их понимания, а другая половина смонтирована так, что вызывает полное недоумение. Встречает, к примеру, «белый» герой-любовник на питерском мосту «красный» патруль, прыгает под пулями в узенький канал и пропадает из кадра, а минут через десять экранного времени и через несколько лет времени реального вдруг появляется в кадре и сообщает, что тогда доплыл до немецкого корабля, а теперь тем же путем вернулся из Германии. Увидел бы это поэт-песенник Василий Лебедев-Кумач, тут же и написал бы, что другой такой страны не знает, где так вольно плавается человеку. Когда кинообозреватель «НИ» на пресс-конференции поинтересовался, зачем так беспардонно пренебрегать реалиями эпохи и устраивать на экране балаган, продюсер фильма Владимир Железников (известный детский писатель) ответил, что знает советское время получше некоторых сидящих в зале. «Потому и врет как очевидец», – пояснил мне на ухо коллега-кинокритик.

Кикс номер два – «Разметка», якобы сделанная режиссером по имени Макс Вертов, а на самом деле неизвестно кем. Глубокомысленная идея сделать дорожную разметку метафизической чертой, которая делит жизнь героя на прошлое и будущее, настоящее и ненастоящее, претворена в реальность с крайней степенью легкомыслия и безответственности, которая позволяет впихивать в прямоугольник экрана деревенских ведьм, женский оркестр в гусарской форме, английские стихи и даже видеорепортаж с иракской войны, якобы снимаемый на мобильник идущим в атаку приятелем героя.

Но самая фантастическая вампука – это, конечно, «Родина или смерть» или режиссерский дебют сценаристки Аллы Криницыной («Спартак и Калашников», «Цветы для победителей» и др.). Речь идет о фашистской диверсионной школе, в которой немцы собрали детей «врагов народа», чтобы забрасывать в советский тыл. Но дети, естественно, оказываются настоящими советскими патриотами и срывают коварные замыслы врага. Прочтя аннотацию, многие подумали, что это – инициированный российскими спецслужбами ответ якобы клеветническим «Сволочам» Александра Атанесяна, где такую же спецшколу для «социально близких» беспризорников создавали советские чекисты. На самом деле ничего подобного – Криницына просто отдала дань глупым военно-патриотическим фильмам 70-х годов, которыми кормили всех советских пионеров. То есть на голубом глазу воспроизвела все мыслимые и немыслимые штампы изображения изменников родины, фашистов, партизан и пионеров-героев. В результате вышло то, что в Америке называют «кэмп» (camp – лагерь), то есть полубессознательный стеб. Достаточно сказать, что будущих головорезов учат баварским танцам, и что вся разведшкола, за исключением одного мальчиша-плохиша, которого тут же душат и спускают в сортир (наверное, по кусочкам), переполнена мальчишами-кибальчишами. Если же говорить серьезно, то весь сыр-бор вокруг «Сволочей», аукнувшийся скандальным отказом Владимира Меньшова вручить им премию музыкального канала, возник на пустом месте. Ведь ни о каких детях ни в «Сволочах», ни в «Родине и смерти» речь не идет. Речь о подростках, которые с 12 лет официально считались взрослыми и полноправными советскими подданными и, в частности, обладали правом быть расстрелянными (согласно знаменитому сталинскому указу начала тридцатых). Другое дело, что цивилизованные представления о детях сильно расходятся с советскими.

Из заслуживающих внимания лент конкурса стоит отметить «Искушение» Сергея Ашкенази – историю стремительного взросления юноши, чей сводный брат кончает жизнь самоубийством из-за того, что их отец связался с его девушкой. Замысел картины в том, что жизнь оказывается сложнее и трагичней, чем юношеские представления о ней, но, увы, исполнение слабее замысла. Из-за нищенского бюджета не удалось погрузить картину в советские 70-е годы, без атмосферы которых она много теряет, а чрезмерно попустительское отношение автора к поведению отца (Сергей Маковецкий) приводит к этически неточному финалу, в котором отец страстно обнимается с невестой покойного сына: читается это так, что любовь оправдывает даже предательство.

В момент, когда пишутся эти строки, в загашнике конкурса осталась только одна лента, способная изменить сложившийся расклад: «Железная дорога» Алексея Федорченко. А сейчас единственный фильм, достойный «Золотой ладьи», – это прибывшая в последний момент и не фестивальная по своей сути «Русская игра» Павла Чухрая – крепкая картина с уверенной режиссурой, отличными актерскими работами (Гармаш –Маковецкий – Мерзликин – Джулиано Ди Капуа) и патриотически-ироническим смыслом, который заключается в том, что русский вор способен спереть дубинку у вора любой другой заграничной национальности. Одним словом, перед нами тот самый золотой мейнстрим, которого мы так долго ждали.