Танцы по особым правилам

Научить людей танцевать синхронно и в такт, легко, чувствуя друг друга и пространство – сложная задача для любого хореографа. У ученика Алана Плателя бельгийца Сиди Ларби Шеркауи танцуют не только люди, но и деревянные ящики. Они взлетают и падают, переворачиваются, складываются в сложные фигуры: трибуна, лестница, гребень волны, колоннада, арки, площадка для игр и для боя. Они становятся пьедесталом и лодкой, гробом и кроватью, утесом и частоколом, коконом и келью. Словом, в бесконечном движении они готовы к самым неожиданным метаморфозам.

Учитель (действующее лицо спектакля) медленно двигает ящички, и, повинуясь его воле, по сцене послушно переворачиваются деревянные конструкции. А потом из каждого ящика – чертом из табакерки, куклой из коробки, подземным духом – появляется бритоголовый юный монах-воин.

Бельгийца Сиди Лабри Шеркауи, в 1999 году впервые появившегося в Авиньоне и ставшего одним из открытий фестиваля, недаром считают самым непредсказуемым хореографом мира. Он коллекционирует страны, эпохи, стили и направления, перемещаясь из XXI века в XIII, а из мира европейских песен – в мир китайских боевых искусств. Спектакль «Сутра» он поставил с монахами Шаолиньского монастыря – мастерами кунг-фу. Боевые искусства этих монахов, растиражированные в голливудских фильмах, давно воспринимаются чем-то вроде обязательного сувенира наряду с матрешками, африканскими масками, мексиканскими сомбреро. Однако Шеркауи прошел по тонкой грани, где живая экзотика превращается в глянцевую открытку, и создал авторский мир, живой, поэтичный, увлекательный и пугающий.

Мир юношей, которые готовятся быть мужчинами. Мир чистой потенции, где ты можешь стать Буддой или боевой машиной, превратиться в винтик слаженного механизма или отстоять свою индивидуальность.

Слова Цветаевой «час ученичества, он в жизни каждой торжественно неотвратим», – вполне могли бы стать эпитетом к этой постановке, осваивающей один из архитипических и самых важных жизненных сюжетов.

На сцене – семилетний мальчик-сын, группа двадцатилетних юношей и сорокалетний наставник. В их игре проявляются все оттенки взаимоотношений отца и сына, учителя и учеников, учеников друг с другом. Послушание и бунт, осознание себя единым целым, сплачивающимся против чужака, и утверждение собственной отдельной личности. Хореографические, а точнее акробатические миниатюры сменяют друг друга. В каждой есть свой мини-сюжет, все вместе они складываются в подобие неотвратимой и торжественной саги взросления.

Смешной бритоголовый Мальчик подражает старшим, пытаясь как они взлететь и встать на палку, которую сам же и держит вертикально. Пытается вскарабкаться на высокий ящик и смешно зависает на середине, ухватившись за надежную руку отца. В мире «Сутры» пугает и завораживает почти забытая строгость нравственных координат и свобода художественной фантазии, сочетание яростной мужской энергии и трогательного детства, акробатика тел и танец деревянных ящиков. От этого спектакля трудно оторваться, и, может быть, поэтому взыскательный авиньонский зал, умеющий не стесняться в выражении неодо-брения, долго стоя приветствовал создателей «Сутры».