Мрачная шутка для своих: 72-й Каннский фестиваль начался невесело

Если рано утром на Лазурном берегу вам то и дело попадаются люди в смокингах и с усталыми растерянными лицами, - знайте, что Каннский фестиваль начался. Это бредут с вечеринки искатели приключений. Наверняка нашли накануне.

Екатерина Барабаш, Канны

72-й Каннский фестиваль начался обескураживающе невесело. Церемония открытия, сдобренная не самыми остроумными шутками местной знаменитости – Эдуара Бера, оказалась пафосной и длинной, а звезды женского пола спускались на красную лестницу в однотипно нелепых платьях.

Среди юных и не юных звезд, пожалуй, только Джулианна Мур не огорчила взоров наблюдателей, придя в элегантном, как и полагается звезде такого уровня, платье бутылочного цвета. В остальном же участницы похода по красной лестнице опять демонстрировали опасный тренд, предполагающий минимум платья и максимум тела, а в некоторых случаях это равносильно жесткому хоррору. Была на красной дорожке и женщина-бабочка, и «принцесса» в кринолинах, падающая на каждой ступеньке, отчего охрана решила, что чем мучиться потом с ее разбитым лицом, лучше просто отнести ее в зал.

Впрочем, в этом тоже можно при желании обнаружить изящный символизм, учитывая, что фильмом открытия стал зомби-апокалипсис Джима Джармуша «Мертвые не умирают». Каннский фестиваль в этом году изменил давней традиции ставить на открытие духоподъемный продукт, словно заранее давая нам понять: «А кто сказал, что будет легко?» К тому, что еще более удивительно, «Мертвые не умирают» участвует в основном конкурсе.

Поплутав в поисках определения жанра новой работы Джармуша, остановимся на незаезженном: «мрачная шутка для своих». Троица полицейских из крохотного провинциального городка Сентервилля – Клифф Робертсон (Билл Мюррей), Ронни Петерсон (Адам Драйвер) и Минди Морриссон (Хлои Севиньи) – пытаются противостоять нашествию на городок восставших из могил мертвецов-зомби. Полицейские явно не привыкли противостоять чему-то более брутальному, чем воровство кур у местного фермера. По крайней мере главная их проблема на сегодняшний день – отлов местного бездомного Отшельника Боба (Том Уэйттс), которого и подозревают в этом преступлении.

Джармуш веселится как дебютант, которому разрешили смеяться над всем, что он видит, любыми способами, с любой интонацией. Что он и делает. Количество цитат и отсылов в фильме зашкаливает, но ни Джармуша, ни зрителя это не смущает.

То, что Джармуш совершенно по-детски, без всяких логических оснований, отсылает нас то к самому себе, то к истории кинематографа, становится ясно с самого начала – как только мы видим указатель с названием города – Centerville – и не можем не вспомнить другое название – Canterville, тот самый Кентервиль, где водится знаменитое привидение, придуманное Оскаром Уайльдом и экранизированное только в Америке около десяти раз. Мелкие шалости вроде фамилии Петерсон у героя Адама Драйвера, отсылающие к предыдущему фильму Джармуша «Патерсон», где Драйвер сыграл заглавную роль, словно подчеркивает обращение режиссера исключительно к своим поклонникам.

Сторонний зритель вряд ли сумеет проассоциировать фамилии одного из героев с другим

героем Джармуша.

Новый фильм Джармуша, в отличие от большинства предыдущих его фильмов, прозрачен и незатейлив. Он настолько дидактичен, что даже немного неловко за матерого режиссера, но вместе с тем – настолько искренен и прост, что и радостно за него не в меньшей степени. Зомби-вакханалия перенасыщена звездами – кроме уже упомянутых, мы встретим тут неописуемую, как всегда, Тильду Суинтон под именем Зелда Уинстон, экзальтированную хозяйку местного похоронного бюро, Стива Бушеми, знаменитую певичку Селену Гомес и даже самого Игги Попа в небольшой роли зомби-музыканта. Все они тут необязательны, но чертовски приятны. Джармуш это знает и, кажется, прост по доброте душевной дает нам возможность лишний раз поглазеть на своих звездных друзей.

Сквозь глобальную метафору легко просматривается, мягко говоря, не новая мысль о современном мире как сборище зомби, и эту не новую мысль Джармуш подсовывает нам в ярко, словно детской рукой, раскрашенной, обертке. Постепепенно заполонябщие весь Сентервиль зомби двигаются ленивыми рывками, уткнувшись в светящиеся экраны смартфонов, - бесподобная по своей наивности метафора, - по ходу дела перечисляя увиденные предметы: пиво, гитара, машина… Смешные такие зомби, и не совсем настоящие – достаточно стукнуть их посильнее по башке, как башка отваливается, а из туловища фонтаном выстреливает пепел. «Прах к праху», - говорит кто-то из них. Ну в общем, так и есть. Они куда менее страшны и отвратительны, чем живые – скажем, местный фермер Фрэнк (Стив Бушеми) с бейсболкой, на которой красуется «Сделаем Америку снова белой».

Словом, трамповская Америка настолько Джармушу не по душе, что он даже не ищет каких-то новых средства для сатиры на нее, а орудует вполне древними методами.